— Я отомстил за друзей, — сказал Тэргон, — за братьев, которые уже не с нами. За Кирэна, за Эарсана, за Тогора, за всех, чьи имена нас заставили забыть. Бывший магистр виновен в их судьбе, и он не единственный.
Пламенные угрюмо притихли. Тэргон снял кольцо магистра и, не глядя, отдал его мне.
— Ну же, — сказал он, раскидывая руки в сторону, — пятеро на одного.
По рядам пламенных пронесся восхищенный полувздох-полувозглас. “Пятеро! Сурово берет магистр”, — сказал кто-то.
— Прости мои сомнения, брат, — сказал солидный Орэс и отошел в сторону.
Впрочем, он оказался единственным передумавшим, и против Тэргона вышло четыре пламенных.
И я не сказал бы, что эта дуэль давалась Тэргону легко: он не поддавался картинно, как наедине с бывшим магистром, и не разговаривал. Коллективная мощь четверых старших чинов была больше, а его преимущество — возможность уходить в расслоения пространства — они успешно компенсировали слаженной групповой работой. А еще я чувствовал (наверное, остатки единения), что Тэргон выдыхается с каждой минутой боя. Неудивительно, он тащил нас сквозь Темный и Светлый мир верхом на Источнике, он принял бой сразу после выхода, а теперь его Силы кончались. Я до крови закусил губу, когда его ранили в плечо. И сжимал кулаки, когда ему достали бок, и когда задели ногу. Почему мы не можем помочь? Разве справедливо — четверо на одного? И эти люди только что так дотошно выясняли честность дуэли! Вот бы натравить на них дракона.
Тэргон стоял в вихре расслаивающихся лезвий и провалов в пространстве, откуда уже выглядывала Бездна (он явно терял контроль над ее проявлениями), на которую было плевать всем пламенным. А может, они ее не видели, как не видели нависших теней и щупалец, которые так удобно было использовать для расслоения пространства. Я заметил синий призрачный хвост в одном разрыве и услышал знакомый голодный вой Источника. Я встретился глазами с Никрамом, и одна мысль пришла нам одновременно, и мы позвали его. И Источник полупроявился, сминая щупальца и расслоения, и пламенные снова не заметили это, словно… нет, они не ослепли. Я вдруг увидел, что многие были просто частью нависающей Бездны, но не они использовали ее, как Тэргон, а она поедала их. И среди противников Тэргона таких было двое, и это было еще одним его преимуществом — он с легкостью дестабилизировал этих двоих. Но их товарищи каждый раз восстанавливали равновесие своим единением. Однако именно единение, бывшее столь выигрышной тактикой до проявления нашего Источника, и стало причиной их поражения. Тэргон, явно в последнем напряжении, взнуздал свою Силу и швырнул ее к месту возмущения, мы с Никрамом замерли, держась за руки, как дети — тоже пытались сладить с рвущимся сквозь нас Источником. Кольцо магистра прожигало мою руку насквозь — в нем таилась огромная, накопленная тысячелетиями энергия ордена Пламени, и воля могущественного амулета стремилась ее применить. В зале завертелась локальная магнитно-стихийная буря. Упали, сгорая заживо, сросшиеся с Бездной противники Тэргона, скорчились, обгорая в муках, двое остальных — по ним ударил откат единения, вспыхнули багрово-красными факелами еще несколько человек — тоже из наиболее сросшихся. И бешеный азарт на лицах остальных пламенных сменился шоком и благоговением.
— Магистр, — сказал кто-то. — Великий магистр, — отозвались другие, прижимая кулаки к сердцам.
Тэргон кинул на нас с Никрамом взгляд, и мы подошли и встали за его спиной, я протянул ему проклятое кольцо, успевшее изжечь мою руку почти до костей. Он снова надел его, и по его фигуре прошла судорога, заметная, надеюсь, только нам, благодаря остаточному единению: любой сильный амулет жаждет поработить своего носителя, и нет ничего опаснее, чем прикасаться к нему в минуту слабости.
Пламенные подходили к Тэргону, некоторые говорили “магистр”, некоторые просто молча прижимали кулаки к груди и склоняли головы. Они даже раненых подтащили, и те тоже безмолвно поклялись в верности. Слава богам, их было немного, и подходили они группами, а потом быстро сваливали, так что церемония завершилась буквально за десять минут. Темные развели бы торжество на несколько часов.
Впрочем, свалили не все, три человека, в том числе и отказавшийся от дуэли Орэс, остались. Тэргон, не глядя на них, куда-то поперся, и мы хвостом потащились за ним. Пламенные увязались с нами. Вот ведь настырные, не дают людям спокойно отдохнуть! Что они вообще хотят, еще дуэли? Предложи они такое, на месте Тэргона я бы подпалил им задницы кольцом.
Впрочем, скоро эти типы от нас отвязались, а Тэргон свернул в какую-то дверь, за которой обнаружилась мраморная комната с фигурными фонтанчиками, похожая на уборную. Ну, то есть, на это как бы намекала отдельная ниша, которая вполне могла скрывать унитаз, небольшой водопад с бассейном мог играть роль душа, а остальные фонтанчики — рукомойников. Но меня сбивало с толку отсутствие больших пушистых полотенец, фигурок волшебных уточек и плавающих паучков в бассейне, а также изображений и моделей корабликов, должных сопровождать каждую уборную. Может быть, это была, например, комната для светлых медитаций, а оттого даже рыбку здесь было нарисовать зазорно?
Тэргон поставил защитный щит на комнату и принялся с проклятиями стаскивать кольцо с пальца. То явно упиралось. Я, вдруг почувствовав разом всю накопившуюся усталость, сполз по стеночке на пол. Никрам сел рядом со мной. Тэргон победил, наконец, кольцо и сунул голову в фонтан. Руки у него дрожали, а глаза ввалились — он тоже отпустил себя с нами.
— Спасибо, — сказал он, — без вашей помощи я бы не справился. Не знал, что ваш контроль над Источником настолько высок.
— Мы тоже не знали, учитель, — сказал я.
Никрам встал:
— Пятеро на одного? Зачем это было, учитель? Если бы ты принимал бой с ними по двое или даже трое — сколь больше была бы возможность победы.
— Победить двоих — внушает уважение, троих — восхищение, а большее количество почти равных соперников — это зримое благословение богов и милость судьбы, — сказал Тэргон. — У меня не было времени на два обычных боя, Никрам, еще немного — и я бы их потерял, они бы отвлеклись от драк и выяснения статуса и начали думать. И сомневаться. И я бы не стал магистром — вернувшись из Тьмы, с сомнительной принадлежностью давно сгинувшему роду. Они бы опомнились.
— Не думал, что благородные пламенные таковы же, как и… — я запнулся, подыскивая слова из услужливо вертевшихся на моем языке эпитетов типа “чернь”. Вот Бездна, во всем виновато проклятое высокое наречие светлых! В голове вспухли вдруг разнообразные варианты речи — я знал, как говорит чернь, как общаются образованные, как изъясняются аристократы. А еще я внезапно осознал, что все пламенные друг другу фамильярно тыкают, причем мы с Тэргоном общаемся так же! Но это был именно фамильярный вариант высокого наречия, на котором можно было сказать: “Бездна сожрет твою душу, проклятая отрыжка Тьмы”, но нельзя: “двигай тазом, придурок, а то как надаю по заднице”.
— Натура людей не меняется от воспитания и уровня Силы, — сказал Тэргон.
Я тоже подошел к фонтанчику умыться, а потом принялся чистить и чинить подпаленную одежду.
— Дейнар, — смущенно позвал меня Никрам, — ты не мог бы помочь мне с… этими дырками?
Он тоже очистился, но ни одну из своих подпалин не залатал. Я сплел заклятия и для него, с ухмылкой поинтересовавшись:
— Двойка по домоводству, брат?
— У меня было домашнее обучение и никакого домоводства нам не преподавали, — хмуро отозвался Никрам, а я вспомнил, что свою испорченную форму в походе Никрам просто выкидывал. Повезло ему, что рейнджерская форма — такая штука, которую еще надо постараться испортить.
— У нас тоже не было домоводства, — сказал Тэргон, и я кое-как поправил и его безнадежную одежду. Хаос, вообще-то, не особо предназначен для таких вещей, и по домоводству у меня всегда была твердая тройка — выезжал на заклятиях разнообразной очистки.