— Так что же Эйтан и Ясси? — вздохнул Лэйме. Он полагал неприличным обсуждать чужую семейную жизнь, если она не выходила за рамки закона. А что касается Кортэна с его милашками: Лэйме искренне считал, что озабоченный низкородный пламенный и темные похабники нашли друг друга, сошлись, как кусочки одной мозаики. Единственное, что его удивляло — как Динара, столь очевидно слепленная из другого теста, может терпеть этот зоопарк. Впрочем, она не так уж и часто бывала дома — после свадебного отпуска всего один раз смогла приехать на выходные.
— Так мы же о чем! Как раз об этом! — завозмущались темные. — Бежит, значит, Кортэн, а Кукс! И Жмукс, да… Как тараканы! Во все стороны… И попками так виляют. Безобразники!
Лэйме прикрыл глаза, слушая подробности виляний этих Кукса с Жмуксом. Вообще-то у младших мужей Динары и Кортэна были и нормальные имена, но низкородные темные обожали давать друг другу уменьшительные и по полному имени обращались только к тем, кого особенно уважали. Что не мешало им изощряться за глаза. Имя Ясси они считали уменьшительным, но все равно обращались иногда “Яссичек”. А Дейнара, например, называли Дейнарчиком или даже Дэйсом, и Лэйме знать не хотел, какую собачью кличку дали ему самому.
— … А потом им навстречу выходит Эйтан, и все кричат — “лови их, лови”, а у Эйтана новый комикс в руках! Да-да, наш комикс, последний выпуск! И Кортэн забыл о погоне, и Эйтан сказал ему — “видел?” — а Кортэн говорит — “ну?” — а Эйтан — “а знаешь, кто авторы?” — и они ушли в бар, а Кукс с Жмуксом остались непоротые. Да, сами виноваты! Нечего было так долго убегать, вот и остались…
Лэйме встал и, не слушая их дальше, ушел в свою комнату. Спина его покрылась холодным липким потом. Нет, конечно он не думал, что Эйтан, живя в этом доме, никогда не узнает об его авторстве в похабном комиксе… По правде говоря, Лэйме вообще об этом не думал ни разу, а теперь вдруг реакция самовлюбленного пламенного предстала пред его глазами как живая. Наверняка Эйтан решит, что Лэйме излил в комикс собственные эротические фантазии, а на месте хаосита вообразит себя!
Лэйме с громким стоном уткнулся лицом в ладони и в тот же миг услышал шуршание открывающейся двери и ощутил жар Пламени — Эйтан ходил бесшумно.
— И кто это тут у нас прячется? — прошептал Эйтан ему на ухо.
Лэйме вздрогнул, но не обернулся, он ожидал следующей фразы, например: “так вот, о чем мы мечтаем”, но Эйтан молча его повернул, толкнул к письменному столу и сжал руку на горле. И у Лэйме вдруг подвело живот и жаром отдалось внизу, он вспомнил давнюю сцену — вот он, совсем мальчишкой, прячется за углом и наблюдает за занятиями отца и брата на полигоне. Брат приехал в отпуск, он в красивой полевой форме кадета, которая пачкается, когда он падает на землю. Отец помогает ему подняться. Ничего не было в той сцене, но на глаза Лэйме наворачиваются слезы, и он снова чувствует одиночество и отверженность. С ним самим отец всегда разговаривал, заложив руки за спину, и Лэйме знал, почему: ведь эмпатов бить нельзя, и раздражение отцу приходилось сдерживать физически.
Самое же ужасное было то, что Лэйме об этом думал в тот момент, когда с него сдирали штаны, грубо держа за шею. Он слабо упирался в грудь Эйтана и жадно сжимал его голыми бедрами, глотая слезы. “Не плачь, милый”, шептал Эйтан, щуря переливающиеся Пламенем глаза. Он кусал Лэйме за плечи и с размаху врывался в его тело, а Лэйме до крови расцарапывал его спину и ненавидел себя за постыдную страсть к боли.
— Обожаю, что ты такой сильный маг, — улыбался Эйтан в ванной, закутывая его в полотенце.
— Почему? — заломил брови Лэйме, он чувствовал себя таким жалким, несмотря на то, что тело все еще плавилось от пережитого порочного наслаждения.
— Ну, а как же, — засмеялся Эйтан, — никогда не надо париться с этим — а вдруг ему не нравится, но он терпит из страха. А с тобой всегда на измене — а вдруг тебе не понравится, и ты как долбанешь щупальцем! Хотя щупальца, они, конечно, для другого полезнее…
Лэйме распахнул глаза: он никогда не думал, что пламенные могут не только волноваться о реакции партнера, но и опасаться щупалец Воды.
В дверь его комнаты вдруг быстро-быстро застучали.
— Лэйме, Лэйме, — кричал Ясси, — ты же там?!
Они с Эйтаном выбежали в коридор в одних полотенцах, к Лэйме в объятия бросился зареванный Ясси, лепеча “он вернулся, появился в этом мире!”. А прибежавшие за ним темные жадно глазели на голый торс Эйтана.
— Прикройся уже, нечего тут прелестями сверкать, — сказал Эйтан сурово и поправил на Лэйме полотенце. — Кто вернулся-то, Ясси? Дейнар? И где он сейчас?
— Он вышел из темного мира, я снова почувствовал нашу связь, — сказал Ясси, улыбаясь и вытирая глаза. — Но он далеко, очень далеко.
— Слава богам, что жив, значит вернется, — воскликнул Эйтан с чувством. — А то бы помер там и не узнал, что мы теперь типа родичи.
— Да, слава богам, — прошептал Лэйме, он вдруг понял, какую потерю оплакивал недавно.
Кровная его связь с бывшими родичами почти не ощущалась, но он знал, что его отца… бывшего отца больше нет среди живых.
Комментарий к 104.
автор вырвался из тяжкого работоголического запоя и принес маленькую проду в зубах :)
Эйтан и Лэйме:
http://36.media.tumblr.com/fa542d250d344fe567e67dc54dc80c4d/tumblr_nh771r1RFz1t1l77no1_1280.jpg
мечты пламенного о семейном счастье: http://33.media.tumblr.com/6d9ce1c15fcebac8217436505330306a/tumblr_nhxdzykoKT1t1l77no1_1280.jpg
========== 105. ==========
Не знаю, как пламенные спят на своих деревянных подушках — наверное, по стойке смирно, не меняя гордой позы в течение всей ночи. Мы же с Никрамом проснулись разворошенные, причем во сне он заграбастал все одеяла и дрых с ними в обнимку, а я сладко пристроился головой на его заднице. Короче, обычная картина темного гнезда к утру — все так же, как было в нашем летнем походе, но тогда мы спали в одежде. В трусах же все выглядело совершенно похабно, особенно в сочетании со вчерашними инсинуациями Тэргона. Мы проснулись одновременно и шарахнулись друг от друга, краснея.
— Хм… Дейнар, ты не поделишься со мной вчерашними дарами пламенных? — поинтересовался Никрам, имея в виду подаренные мне комплекты полевой формы.
— Конечно, брат! — воскликнул я.
В коридоре, куда мы выбрались, имея в планах очередной набег на кухню, торчали двое солдат. Они курили и о чем-то с гоготом трепались, а их мундиры украшали знаки, которые я определил как наградные. Позже я узнал, что в резиденции служили солдаты после ранений и наград — служба здесь считалась поощрением и отдыхом. При виде нас они вытянулись и отдали честь.
— Его превосходительство ждет вас, ваши благородия! — сообщил один из них, а второй почему-то подмигнул.
Покои магистра находились совсем рядом (недаром я вчера на него напоролся), и мы застали Тэргона в комнате, явно имеющей функцию личной гостиной. А может, кабинета? У окна стоял письменный стол, а вдоль стены тянулись книжные полки. Бормотало радио, шумел в углу большой телевизор, а сам Тэргон сидел за журнальным столиком в компании бутылки коньяка. Столик был завален газетами, глянцевыми журналами и какими-то официального вида папками и бумагами.
— Приветствую, братья, — Тэргон отложил в сторону газету и кивнул нам на кресла. — Докладывайте о планах.
Он прикоснулся к пульту, и радио с телевизором заткнулись. По телевизору, кстати, показывали сериал ужасов (немая картинка была прекрасно видна с моего места): какие-то уроды гонялись за людьми и в данный момент как раз варили в большом котле суп из ребенка. Я отвел глаза. Вот ведь светлые извращенцы, у нас такого с утра не показывали… Хотя, может, это специальный канал для ужасов нон-стоп?
— Собирались позавтракать, а потом встретиться с Румилом, это ученик покойного магистра, — сообщил Никрам. — Он и другие младшие офицеры обещали помочь нам с поиском Эйлаха.
— Это хорошо, налаживайте с ними отношения и ищите, — Тэргон придвинул к нам пару листочков: — Тринадцать дней назад Эйлаха отправили наместнику Невидимого Храма в качестве подарка, — сказал он. — И больше сведений о нем у нас нет. Его могли переправить куда угодно.