Два?! Проклятье, что это значит? Я закусил губу, судорожно измышляя, каким образом можно спросить об Эйлахе в открытом эфире. Надо было заранее об условном сигнале договориться.
— Хаосита не нашли, — сказал Никрам. — Один из освобожденных похож на нашего дальнего родича, Дейрон.
Боги, он говорил об Эйлахе! Меня затопило облегчением. Шанс, в вероятность которого я почти не верил, — что Эйлаха будут держать прямо во дворце, никуда не переводя — внезапно осуществился. И Никрам не только смог найти его, но и успел применить маскировочный амулет Пламени.
— Отключайте шлемы, напавший на нас храмовник захватил контроль над нашим сознанием, шлемы им будет контролировать еще легче, — сказал я и отключился сам.
— Прорываемся к ним! Вот же логово зла! — сказал Иргон, срывая с себя шлем. Его зеленые глаза яростно сверкали.
— Сначала наружу, дадим знать магистру, а потом — к ним, — сказал я. — Ты ведущий.
— А магистр поверит? — нахмурился Иргон.
Я кивнул, и мы помчались на выход, снося на своем пути все, напоминающее препятствие или ловушку. На верхних этажах защиты особо не было, и мы с легкостью вырвались — чтобы обнаружить кучу подтягивающихся ко дворцу полицейских. Я звонил магистру (тот не отвечал), Иргон держал щит, а к нам медленно приближались офицеры полиции с боевыми амулетами наперевес.
А потом Тэргон ответил лично — подъехал на площадь в сопровождении армейских. Полицейские раздались в стороны и опустили амулеты.
— Докладывай, брат Дейрон, — сказал Тэргон. Голос его, усиленный магией, громыхнул по замершей площади.
— Нам чуть не выжгли мозги, учитель, — сказал я и посмотрел на сопровождающих его пламенных, чьих учеников мы завлекли в пасть храмовников. — Наши братья все еще там, точное положение неизвестно.
— Чуть не выжгли? — вспыхнул рыжий приятель Тэргона. — Кажется, служители Невидимого Храма вообразили себя богом и законом, раз осмелились на попытку порабощения юношей высокого рода.
— Без суда и одобрения ордена! На учеников высших чинов ордена! — тяжело припечатал Орэс.
Что характерно, никто не заинтересовался, чем мы занимались ночью во дворце.
— Тонкая грань отличает служителей богов и закона от рабов Тьмы. И эта грань — и есть закон, который преступили склонившиеся ко злу храмовники, — сказал Тэргон, поднимая руку. На лаковой коже его черной перчатки блестели отблески фар. Он сложил пальцы в сигнале атаки и показал на дворец наместника: — Внутрь идут только офицеры. Нападайте прежде, чем они начнут говорить.
Что можно сказать? Во дворце наместника действительно были хитроумные ловушки, похожие на те, что темные любят сооружать в своих лабиринтах и тайных ходах. Были там и стражники — светлые эмпаты. Но все это было ничто по сравнению с яростью высших чинов ордена. Они врезались в оборону внутренних помещений, как раскаленные ножи в слабую человеческую плоть, и достали своих учеников — почти невредимых, но словно бы одурманенных. Я слышал, как по дороге Тэргон сказал Орэсу: “Старой крысы нет в логове”. А тот с ухмылкой откликнулся: “Что ж, завтра она не осмелится прятаться”.
Мы нашли Никрама и Румила, окопавшихся в совсем древних катакомбах под дворцом. И с ними были Эйлах и еще один пламенный, оба одетые в полосатые типа пижамы. Я бросился к Эйлаху, но Никрам сжал мою руку, останавливая. И я обнял Никрама, как будто бежал к нему, а не к неизвестному пламенному, принадлежащему к какому-то подозрительному роду. И поверх его плеча посмотрел на Эйлаха, а тот меня не узнал. Его исхудавшее и потемневшее лицо хранило выражение страшного, отрешенного равнодушия, словно перед нами была только оболочка, а сам Эйлах — где-то далеко.
Я замер, и чувство несбывшегося минувшего на миг поглотило меня, а давний морок, навеянный Темным миром после нашей авантюры в Первом Храме, предстал пред моим внутренним взором как живой.
— Ты тоже вспомнил тот сон? — спросил меня Никрам. И я кивнул.
========== 107. Переворот ==========
Проблема с Эйлахом была в том, что мы не могли принять его в свой светлый род — ведь куча пламенных видела его не нашим родичем. Так что любой, кто к нему приглядывался, сразу же начинал исходить смутными подозрениями и размышлять о Тьме.
Его надо было срочно спрятать, и мы не придумали ничего лучше, чем укрыть его в резиденции ордена, в нашей спальне. Нам удалось смыться незамеченными — пламенные в это время скандалили и оттого не обратили внимания на похищенного нами “пленника проклятых храмовников”.
Резиденция ордена стояла на холме, и в ее пустые окна был виден темный город. И марширующие полки на площадях и улицах. В небе кружились летучки зловещих военных очертаний, перечеркивая его лучами прожекторов. Невероятно было бы представить, что наши вояки позволили бы себе устроить подобные “учения” в столице Темной империи, в моем родном городе. Но зато теперь я более чем ясно понимал тот благоговейный ужас, с которым темные вспоминали “орденские времена”.
— Что он делает так долго? — тихо сказал Никрам, и я отошел от окна.
Час назад мы отправили Эйлаха в ванную, и он до сих пор оттуда не вышел.
— Я схожу за ним, — сказал я.
Эйлах стоял под ледяным душем, прислонившись к стене, и бездумно смотрел перед собой. На висках у него были шрамы непонятного происхождения. Когда я вошел, он перевел взгляд на меня, уставившись с тем же выражением, что и до того — на стену. За все это время он не сказал нам ни слова.
— Выходи, брат, — я выключил воду и протянул ему шелковое покрывало вместо полотенца. — Ты уже достаточно чист.
Он послушно вытерся и потянулся за своей полосатой пижамой.
— Нет, — я отобрал у него гнусные тряпки и тут же их испепелил. — Мы дадим тебе другую одежду.
Он промолчал, и я взял его за руку, ведя за собой. “Похороны высокородного Кайрана эль Тенгай, бывшего великого магистра ордена Пепла и Пламени, состоятся завтра…” — бубнил телевизор в спальне, и Никрам его выключил, когда мы вошли.
Только светлые могут додуматься поставить телевизор в спальне — вы не поверите, но эта штука бормотала у них даже в борделе.
— Надо ехать на родину, Дейнар, — сказал Никрам, когда Эйлах заснул, — как было в том видении. Наши врачи вылечат его, и он станет прежним.
— У нас Тэргон не мог найти врачей для своих солдат. А ведь их оковы разума были гораздо более щадящи, — я отвел взгляд.
Я помнил мучительно давящую атмосферу того видения, и мне не хотелось его воплощения. Может, оно было не указанием пути, а зловещим знамением? В конце концов, я даже не осознавал в том сне себя хаоситом, полностью преобразившись в какого-то пламенного офицера…
— Значит, им все же смогли у нас помочь, — сказал Никрам, когда я поделился с ним историей пламенных солдат. Ну, насколько я ee знал в красочных пересказах Ясси и скупых — Лэйме.
Мы пошли искать Тэргона и обнаружили, что пламенный скандал, разгоревшийся еще у дворца наместника храма, полыхал теперь в резиденции ордена, становясь все масштабнее.
Куча офицеров скопилась в Ассамблее — огромном зале, находящемся в центре резиденции. Среди них были не только армейские, но и полицейские, держащиеся немного особняком. Я вдруг вспомнил, с каким презрением “наши пламенные” говорили о службе в полиции — давным давно, на первой еще моей встрече с ними, на полигоне рода Ллоссарх. Жизнь в Темной империи изменила их, и некоторые с удовольствием пошли в полицию, а многие вообще не стали связываться со службой… Но по взглядам местных я четко видел их деление на касты — и наши с Никрамом гвардейские мундиры возносили нас в наивысшую, несмотря на самый низший офицерский чин.
Тэргон нашелся, естественно, в президиуме Ассамблеи — в компании нескольких высших чинов ордена. Мы с Никрамом пробрались к своим приятелям — те оторвали себе козырные места в первых рядах. Не на скамьях, естественно, занятых старшими офицерами, а на ступеньках, но все равно круто — другие наши ровесники теснились на галерке. Похоже было, что здесь собралось все столичное офицерство, а многие даже прилетели издалека — на похороны бывшего магистра.