Короче, я торчал в саду уже второй день, вылезая только на рабочие вызовы. И сразу мчался назад, к своим увлекательнейшим исследованиям. Объем этих исследований поражал своей грандиозностью. Я чувствовал себя боевым ящером, вырвавшимся из подземелий на оперативный простор. Эдак я на дипломный проект в Университете наработаю!
Сегодня к моей садовой мастерской приперся Лэйме и принялся ошиваться и глазеть. Я сначала его не замечал, но когда он уставился на чертеж чуть ли не через мое плечо, не выдержал:
— Ты, кажется, с Ясси цветочки сажал? Что, все посадили?
Лэйме отвел глаза и проявил чудеса любезности, не сказав ни одной гадости:
— Водопад делали. Почти сделали. Но теперь пришли темные, и пришлось отложить.
Я неопределенно хмыкнул. Однако, мой милашка оказался на диво общительным. А я почему-то воображал, что он целыми днями меня ждет и готовит еду. Но вообще, это хорошо, что у него так много друзей — значит он силен, здоров и счастлив, темные к другим не тянутся.
Единственный минус — неприкаянный Лэйме изводил меня. Ну да, с его едва заросшей аурой (и без щитов) нельзя было находиться рядом с темными. Те бы быстро напустили в него своих нитей, и, считай, все Яссино лечение насмарку, начинай заново. Но это же не значит, что надо мне под локоть лезть.
— Под ногами не путайся, — буркнул я, отодвигая его в сторону.
— Они нас подвели, — сказал он мне в спину. — Эти проклятые Тьмой роботы. Просто вышли из под контроля и разнесли в клочья защиту, в которую были вплетены.
Я с удивлением развернулся. Неужели принцесска решила добровольно поделиться со мной информацией? Признаться, мне давно было интересно узнать историю нашей единственной победы. Со времен исчезновения ордена тактика темных заключалась в бесконечных хитроумных маневрах, отступлениях и внезапных нападениях с мгновенными отходами. Маленькие моторизированные отряды изводили светлых быстрыми укусами, в приграничных территориях никто не жил, так как все знали — рано или поздно туда придут светлые. И светлые приходили, заражали землю Проказой и сами захлебывались в ней, не имея возможности наступать дальше. Да, сама наша земля защищала нас от их экспансии, и я внезапно понял, что та безымянная тор Ллоссарх была права — каковы бы ни были причины Проказы, они были спасительными. Но, чтобы остановить светлых, полоса Прокаженных земель должна быть очень широкой. И плодородный и щедрый юго-запад, колыбель нашей культуры, превращался в обитель монстров, которых изредка прорежали рейнджерские патрули. А Темная Империя медленно переползала на поросший холодными лесами север и вулканистый, степной восток. Депрессивная картина, если подумать, иногда я удивлялся, как темные умудряются при всем при этом поддерживать иллюзию мирной и полной надежд жизни. Наверное, тут помогало их маниакальное пристрастие к тайнам.
Большая часть простонародья вообще не осознавала факт постоянной военной деятельности на окраинах Империи. Они радостно клубились, плодились и трудолюбиво вкалывали в новых индустриальных поселениях северо-востока. И целыми стайками отправлялись дальше в путь — осваивать за счет льготных кредитов “суровые земли Безлюдья”. Это считалось романтичным. А еще считалось очень круто попасть в армию и, обвешавшись амулетами с ног до головы, участвовать в боевых рейдах. А потом гоголем ходить перед родичами, как мой дядя. Да уж, служившие в армии темные — это совершенно по-особому сдвинутая каста…
Подумать только, если бы не изобретенный темными технический прогресс — мы бы выродились в разбойничьи племена. Не смогли бы поддерживать жизнь на достаточном уровне, чтобы содержать армию и не только выживать в Безлюдье, но и закладывать там новые поселения и заводы. Да если бы не светлые, мы бы вообще процветали!
Я и сам до недавнего времени не осознавал глубину той задницы, в которую нас пытались загнать светлые. Начал понимать лишь когда заинтересовался историей моего Ясси и Аранского конфликта. До этого времени я и не думал, что двести лет мы лишь отступали.
Так вот, конфликт у Аранского Внутреннего Моря — был единственным, который мы чудесным образом не просрали. Но то, как он был выигран, для меня оставалось тайной. Даже о победе я узнал по книжке с картами и описаниями светлого вооружения. Впрочем, какая победа, это, скорее, было похоже на отсрочку. Рано или поздно светлые нападут там снова…
— Почему же “проклятые Тьмой”, — сказал я Лэйме. — Вы сами прокляли своих роботов, призвав живые души в тела технозомби. Как бы ты себя ощущал в рабских оковах и мертвом теле?
Лэйме побледнел:
— Это гнусная ложь, роботы были оживлены чистой энергией магии Жизни, без всяких призывов.
Я пожал плечами:
— Спроси у Ясси.
— Зачем, мальчишка ничего не понимает, — Лэйме помотал головой, а я стиснул зубы, сдерживая желание схватить его за шею и стучать лбом об дерево, пока через этот его непрошибаемый лоб не проникнет хоть капля человеческого разума.
Лэйме отшатнулся, почувствовав мой гнев.
— Уж в собственной-то магии Ясси понимает получше тебя, — процедил я. — И он говорил, что его робот пытался его спасти во время атаки.
— Остаточные возмущения управляющих линий, — прошептал Лэйме, губы его дрожали, а глаза горели нехорошим огнем. — Ясси просто повезло, судьба и случайность сыграли на стороне невинности и чистоты.
— Да уж, тебе повезло меньше, наверное, невинности не хватило. Или чистоты, — хмыкнул я, отворачиваясь к чертежам. Смысл спорить со скорбными умом!
Лэйме некоторое время молчал за моей спиной, но не уходил. Ну, хоть не шевелился, я уже и забыл о нем, когда он снова подал голос:
— Эффект усилится, если вы впишете нижний контур в пространство верхнего.
Я замер, пытаясь это вообразить, а потом сдался. Задачка для мастера-артефактора!
— Покажи, как, — попросил я, оборачиваясь.
Лэйме, смотревший на меня с недоверчивым страхом, ожил и даже улыбнулся, потянувшись за ритуальным мелком. И быстро набросал сложную вложенную структуру, в которую я втыкал минут пять, пытаясь просчитать все ее свойства. Как интересно! Я вдруг вспомнил, как Лэйме хвастался, что может рассчитывать заклятья двенадцатого порядка. Надо будет его запрячь для расчетов, тем более, он сам вроде не против.
— А какая общая идея? — спросил он, все так же осторожно улыбаясь.
Я принялся объяснять. Конечно, Лэйме не был инженером, но он оказался чем-то вроде мастера-артефактора высшего уровня — из тех, что способны творить многоуровневые динамические заклятия и мгновенно видоизменять их. В прошлом он водил корабли даже к Прокаженным берегам — когда-то Темная Империя лежала на двух океанах, а теперь наши бывшие побережья превратились в лагуны чудовищ. Для нас выйти в открытое море стало сродни безумию, в конце-концов, среди нас же не было магов Воды. А вот светлые частенько гиенили там и даже высаживали время от времени десант.
Короче, Лэйме оказался просто золотым помощником, и мы так увлеклись плетениями и чертежами, что в конце концов от Рогачки оторвался большой спиралевидный кусок — перемешанная энергия и псевдоплоть — и с воем принялся носиться внутри защитного периметра. А потом взорвался. Рогачка скрежетала.
— Н-да, — прокомментировал я.
— Неустойчивая основа! — живо отозвался Лэйме.
— Надо укрепить, — вдохновился я, — но не материей! Материя слаба, только энергетические структуры способны… Когда я творил проклятие Сути Хаоса, то ясно видел, что его основа существует в нескольких измерениях, и самая суть — не в нашем. Мне кажется, это очень практично! Ну, что суть малодоступна. Ты знаешь что-нибудь о таком, Лэйме?
— Теория магии Бездны, — отозвался Лэйме, потирая лоб. — Крайне умозрительный раздел науки, ведь такими свойствами обладает только Пламя… светлое и, очевидно, темное. А, сами понимаете, пламенные не склонны к теоретическим изысканиям, они больше практики. Они создали множество проклятий на этой основе, но всегда крайне нетерпимо относились к попыткам исследований…