Ясси расцвел и хлопнул в ладошки:
— Спасибо! А теперь подарки и пунш! — он оглянулся и позвал: — Лэйме, ну иди же к нам!
Лэйме, прятавшийся до этого времени на веранде, нехотя вышел. Я ухмыльнулся: неужели он тоже не ценил праздники? Странно для эмпата, но кто знает этих высокородных.
Ясси разлил пунш по бокалам и провозгласил, поднимая свой:
— За весну и цветение кувшинок!
— И за нас, — добавил я, приподнимая свой бокал. В День Пап принято пить за всех мужчин и эти тосты всегда говорят женщины. Но у нас женщины не было, пришлось подменить.
Пунш был вкусный — приятная свежесть и немного сладости. Правда, и градусов тоже немного — не больше трех.
— Давайте разворачивать подарки! — воскликнул Ясси, выпив и раскрасневшись. Лэйме попытался смыться, но был пойман за рукав: — Первый подарок для тебя, Лэйме.
На лице Лэйме отразилось такое искреннее удивление, что я подавился от внезапного смеха пуншем и закашлялся. Ясси принялся лупить меня по спине ладошкой, рассмешив еще больше.
— Со мной все в порядке, милашка, — выдавил я.
— Открытка! — сообщил Ясси, тревожно на меня оглядываясь. И вручил Лэйме открытку, а потом обернулся ко мне: — И тебе, Дейнар, открытка!
Я взял открытку, с любопытством ее разглядывая. На ней было изображено сердечко (почему-то красное), а рядом надпись — “возлюбленному Дейнару”. Я смутился и пожалел, что тоже не купил милашке открытку. Хотя такой все равно бы не получилось — ведь эту он явно делал сам. Впрочем, когда я ее открыл, то смутился еще больше: на ее развороте были изображены два голых юноши (каждый на своей половине), держащихся за руки и целующихся. Один юноша был побольше и с явственно выраженной мускулатурой, а второй — маленький и тонкий. Вокруг летали сердечки тревожного красного оттенка.
— Красивая, — сказал я, целуя Ясси в щечку. — Хоть в рамку — и в спальню на стену! Только почему сердечки кровавые? Это должно что-то символизировать?
— Красный цвет символизирует страсть, — Ясси пошевелил бровками. В этот момент сверток с котиками явственно зарычал и подпрыгнул, и Ясси принялся его разглядывать с жадным любопытством.
Я ухмыльнулся и подарил Ясси цветок. “Синяя крысоловка! Где ты ее нашел?!” — радостно защебетал он.
— А это тебе, Лэйме, — я протянул ему сверток с волшебным шариком.
— Мне? Подарок? — прошептал Лэйме недоверчиво и принялся мять сверток в попытках открыть. Ясси незаметно притронулся к нему, и упаковка раскрылась. Проклятье, я и забыл, что обертка держалась на заклятии Тьмы, а Лэйме не хватало Силы, чтобы его снять.
— Спасибо, — тихо сказал Лэйме, вглядываясь в волшебный шарик так, будто никогда таких не видел. А может, и правда не видел, вдруг светлые таких не делают.
— Здорово! Рыбки! — умилился Ясси и подарил ему браслет с сияющими ракушками-амулетами. Они были заполнены энергией Жизни до краев и оттого походили на драгоценности. Лэйме прижал браслет к груди.
— А это колечки, Дейнар! Но не для пальца, так что сейчас не надевай, — захихикал Ясси, протягивая мне очередной сверток.
— А для чего? — удивился я, вытаскивая черную бархатную коробочку. “Весело дрожащие колечки порадуют ваши сердечки!” — было написано на ней, и я некоторое время смотрел на это народное стихотворчество. А потом внезапно понял — для чего колечки, и поспешно сунул коробочку в карман, покосившись на Ясси. Вот бы на него сейчас надеть такое “дрожащее колечко”! Интересно, а дистанционно дрожанием можно управлять?
— А я ничего вам не приготовил, — отвлек меня от похабных мыслей Лэйме.
Я ухмыльнулся и хотел уже сказать — мол, никто и не ожидал, когда Ясси воскликнул:
— Как же не приготовил подарка! А водопад, ведь без тебя бы его не было!
Лэйме слабо ему улыбнулся. Я вдруг вспомнил, как Лэйме помогал мне сегодня с псевдожизнью.
— Да, — сказал я, — а твоя помощь в расчетах — просто бесценна!
Лэйме мне тоже осторожно улыбнулся, а потом встал:
— Подождите минуту, у меня есть… — он поспешно скрылся в доме.
Я решил воспользоваться моментом, оттащил Ясси от корзинки с котиками (он прислушивался к ней, возбужденно сверкая глазками) и сжал между ног, заваливая на скамейку:
— А сейчас наденем тебе кое-куда колечко! Дрожащее.
— Ай! Похабник! — извивался и хихикал Ясси, делая вид, что сопротивляется, пока я доставал его достоинство из штанов.
Но когда я достал и поцеловал его в самый кончик, Ясси послушно замер у меня в руках.
— Как это надевается, — прошептал я, примеривая колечко к его члену и разглядывая инструкцию. Колечек в наборе было четыре — два на член и два на палец. Перстни служили пультами управления для начленников. Радиус действия был около тридцати метров. Неплохо! С надеванием разобраться оказалось нетрудно — колечко само распустилось лентой, а потом скользнуло под яички, обхватывая. Ясси судорожно вздохнул и раздвинул ноги пошире:
— Пососи мне, пожалуйста.
Я снова поцеловал его в кончик, а потом погладил свой перстень. Колечко на Ясси ощутимо завибрировало, и он изогнулся, хватая ртом воздух и закатывая глаза.
Мы тискались и развлекались в беседке до самого прихода Лэйме (а тот задержался надолго). Успели, короче, опробовать все “двенадцать незабываемых режимов наслаждения”, как было написано в инструкции. По правде говоря, эти режимы вибрации не особо отличались друг от друга — хоть убей, а я не мог уверенно сказать, когда это, например, восьмой, а когда третий. Но Ясси утверждал, что он различает — и даже угадывал примерно в восьмидесяти процентах. Мы так доэкспериментировались, что лично у меня член заболел, и колечко пришлось снять.
Так что, когда Лэйме вернулся, мы просто обнимались, утомленные “веселым дрожанием”.
— У меня только открытки, — сказал Лэйме смущенно и протянул нам две картонки.
На моей была нарисована незаконченная золотая птичка — явно рукой Ясси, наверное, милашка тренировался. А сверху лежал полупрозрачный серый контур — уже рукой Лэйме — немного смещенный и искаженный, но зато завершенный; похожий на индукцию тонких полей от взаимодействия энергии. Похожий по ощущениям настолько, что у меня аж в пальцах зазудело от желания его откалибровать. Золотая птичка летела (или, скорее, растворялась) в бледно-сером небе, а вокруг нее таяли тонкие черные хлопья. Я их узнал — и эти хлопья и это небо — именно такую картину я видел на полигоне, когда готовился к последнему фейерверку перед тем, как меня прирежут светлые. Представляю, как бы меня пробрало, участвуй я в настоящих боевых действиях, если даже сейчас я ощутил слабую дрожь где-то внутри — то ли воспоминание, то ли удовольствие от минувшей смерти. “Ненужная память”, было написано в углу открытки, и Лэйме умудрился так спрессовать значение и без того емкой высокой рунописи, что это название уместилось всего в одну руну. Он нарисовал войну и одновременно портрет моего милашки.
Я посмотрел на Ясси. Судя по тому, как тот, с полными слез глазами, медитировал над своей картинкой, изображенное там (исчезающий в белой вспышке яркий сад) тоже значило для него слишком много.
— Спасибо, Лэйме. Я никогда не видел ничего подобного, — сказал я.
Лэйме благодарно наклонил голову.
— Лэйме настоящий художник, — всхлипнул Ясси, утирая слезы.
Я налил себе еще пунш и потянулся за пирожком, все так же разглядывая золотую птичку.
— Дейнар! — Ясси возмущенно дернул меня за рукав. — А для кого этот подарок? Когда ты нам покажешь, что там рычит и скачет?!
Я засмеялся и прикоснулся к упаковке на корзине с котиками, заставляя ее распасться.
— Черные ирбисы! — воскликнул Лэйме. — Дейнар, кого вы собираетесь убить?
Я фыркнул.
— Какие-то маленькие для ирбисов, — сказал Ясси и открыл клетку, вытаскивая одного котика. Тот зашипел и укусил его, сверкая красными глазками. — Ах, какой милашка! — умилился Ясси.
— Это карликовые котики, — сказал я гордо и продемонстрировал им буклет. — Они так и останутся навсегда маленькими.
— Малыши! — восхитился Ясси. — А чем их кормят? И какие им нужны домики? Ты не знаешь, какой у них возраст?