— Не может быть, потому что это неправильно, — сказал Эйлах.
Я подумал о пламенных, не заметивших, как зачаровали их солдат. И как лишили их власти в собственном ордене. Если верить словам, подозрениям и ненависти Тэргона.
— Да, — сказал я. — Судьба светлых повернулась тоже, ведь недаром это колесо.
Мы молчали, разглядывая друг друга. Этот разговор странно примирил меня с ними, словно мы поделились самыми важными мыслями и сблизились.
— Орден? — спросил Эйлах, протягивая руку.
— А кто будет магистром? — хмыкнул я, сжимая его запястье.
— Да, интересный вопрос, — прищурился Никрам и тоже протянул руку для тройного рукопожатия.
— Братство, — быстро сказал Эйлах. — Братство Хаоса. Нас пока трое, и мы равны в нашей стихии.
Мы с Никрамом согласно кивнули.
По руке Эйлаха заскользили стальные вихри Хаоса и отдались в моей болью и яростной радостью — наши Силы рванулись навстречу друг другу из трех источников и слились в магический треугольник с воронкой посредине. А потом все рассыпалось снежинками.
— Что это было за заклятье? — спросил я.
— Не знаю, само вышло, — ответил Эйлах.
А Никрам внезапно стукнул меня по плечу и радостно сообщил:
— Раз у нас братство и мы теперь вроде как равны, то вызываю тебя на дуэль за нанесенное оскорбление!
— О боги, это какое? — закатил глаза я.
— А удар по роже?! — изумился он. — Ты расплатишься за это на ритуальной дуэли завтра.
Так, завтра вторник и занятие с учителем, моя Сила мне еще понадобится, чтобы тратить ее на глупости. А среда и четверг пойдут на полное восстановление.
— Могу только в пятницу.
— Почему так поздно, — рассердился Никрам.
— Мне предстоят свои сражения, извини.
На лице (уже, кстати, зажившем) высокородного Никрама отразились обида и любопытство: ему явно хотелось узнать побольше о сражениях, но гордость мешала просить.
***
В результате всего этого я приехал домой гораздо позже, чем планировал. И обнаружил на кухне рыдающего Ясси. Он сидел на полу, прижимая к себе двух котиков, и поливал их слезами. Лэйме растерянно гладил его по голове.
— Что случилось? — я поднял милашку (вместе с котиками) и посадил себе на колени.
— Дейнар, — прорыдал он, — еда… сейчас принесу… котик!…
— Один котик куда-то пропал, — сказал Лэйме.
— Я его не чувствую, не чувствую, Дейнар, — всхлипнул Ясси, утыкаясь мне в шею мокрой мордочкой. — Может, он пошел гулять, а его задавили? Или съели пауки…
— Может, темные унесли поиграть, — отозвался я. — Не плачь, милашка, кто сможет задавить котика? А от паука он сам отобьется.
========== 40. ==========
Котика мы не нашли, хотя ходили искать два раза — после ужина и перед сном. Ну, честно говоря, я и не рассчитывал, что он “сидит где-нибудь несчастный, раненый и голодный под дождем”, как лепетал Ясси. Во-первых, дождя не было. А во-вторых, я был уверен, что если котик сбежал, то его нашли темные детишки и теперь играют. Может, даже в корзину к какому-нибудь выводку подсадили и ржут над перепуганным папашей.
В загоне с псевдожизнью его останков тоже не нашлось.
Я завел совсем расклеившегося милашку в дом и завалил в постель, надеясь излечить от хандры проверенным способом. Правда, он все равно всхлипывал и горестно складывал бровки домиком.
— Не будем любовью заниматься? — спросил я, поглаживая его лежащие на моих плечах ножки.
— Будем, Дейнар, конечно будем, — прошептал он, вытирая слезы. — А ты опустишь щиты?
— Я же всегда тебя пропускаю через щиты.
— Нет-нет, совсем выйди мне навстречу…
— Как при оплодотворении?! — поразился я, даже замер, больше не двигаясь в его попке.
— Ну, а что такого, это же так приятно, — он раскинул ножки пошире, прижал ладошки к груди и принялся просительно таращить мокрые глаза.
Я закусил губу. Конечно, это все глупости насчет того, что таким образом можно отдать острие духа даже не с женщиной. Но, если тебе втирают это с детства, очень трудно позволить разуму возобладать над привычкой.
— Ну, хорошо, — я склонился над ним, снова начиная двигаться. — Для тебя мне ничего не жалко, милашка, даже острия духа.
Он ахнул, выгибаясь, и я тоже почувствовал нечто особенное — какой-то тянущий, мучительный восторг и чистоту полного слияния наших энергий.
А потом я лежал рядом с утомленно заснувшим милашкой и прислушивался к его сонному бормотанию.
— Котик… — шептал он тревожно, — вернись, Черныш! Они разбегаются, разбегаются.. Ах, Дейнар, прости меня, я потерял наш выводок! Всю корзину, — тут он тихо заплакал, не просыпаясь, и я обнял его и погладил по спине.
Ленивые мысли кружились в моем сознании, как всегда бывает перед сном. Я вспоминал сегодняшние лекции, книги, которые так и не успел прочитать, новых темных приятелей и побратимов-хаоситов. Думал о завтрашнем уроке с учителем и об опытах с псевдожизнью. И еще о том, что мой милашка так явно хочет уже свой выводок, а я не могу его дать. Ни мне, ни ему (как моему супругу) нельзя сейчас связываться с женщиной. Ведь может прийти время, когда ради своих целей мне придется поменять род на благородный. “Иные цели требуют больших жертв”, как верно заметил Эйлах. А для смены рода я бы предпочел иметь хоть какую-то свободу выбора супруги. Чтобы не идти на поклон к первой, кто возьмет, а связать свою судьбу (и судьбу моего милашки!) с приятным человеком.
Вообще, в качестве супруги, мне нравилась жена Тэргона — молодая, честолюбивая, но не настолько сильная, чтоб подавлять. К тому же инженер. Вот бы познакомиться с ее младшей сестричкой. Однако сейчас я вряд ли был достоин высокого рода Ллоссарх, если бы прижало, пришлось бы идти к кому попроще. Но меня ведь не прижало! Я еще свободен и могу несколько лет не думать обо всей этой фигне. Так что придется моему милашке потерпеть с выводком.
А на следующее утро, после завтрака, к нам пришел сосед и принес полудохлого котика в коробке.
— Детишки нашли и поиграли, вот, — сказал он ужасно смущаясь и краснея. — Говорят, на улице бегал! Они поймали, а я только сегодня заметил, что… играют. Бедняжка!
Ясси, глотая слезы, хлопотал над пострадавшим котиком.
— Темные всегда так… играют, — заметил выглянувший из столовой Лэйме.
— Спасибо вам, что спасли, — сказал я темному. — Это было очень благородно с вашей стороны!
Темный расцвел, а Ясси бросился к нему обниматься.
***
На полигоне, кроме банды пламенных, тусовалось несколько совсем молодых темных с гербами рода Ллоссарх. Три мальчика и одна девочка. Среди них я заметил бесхвостого милашку.
— Десять заходов по семь! На каждую группу мышц, — втирал самый здоровенный из солдат и демонстрировал мощный бицепс.
— Какой рельеф! — восхищалась темная девочка, явно наслаждаясь тем, что можно невозбранно, на виду у всех, гладить этот самый рельеф. Остальные темные румянились и сияли глазками, глядя на это.
Все же светлые бесстыжие, так позволять себя лапать.
— Какая удача, я успел как раз на оргию безнравственного разврата, — сказал я, и темные отшатнулись, а пламенные радостно загоготали и принялись хлопать меня по плечам с воплями “ну, сегодня мы тебя точно поджарим, раздери Тьма”.
Оказалось, Тэргон всегда приглашал младших своего рода потренироваться с солдатами. Только в прошлый раз не позвал, очевидно, рассчитывая развлечь своих за мой счет.
— Как вы поживаете, Дейнар, пригодился ли вам хвост? — захихикали высокородные, оглядываясь на бесхвостого милашку. Тот опустил голову. Бедняга, теперь ему это долго не забудут, изводя при каждом удобном случае — такова темная натура
— Спасибо, отлично поживаю, хвост пригождается почти каждую ночь.
Безудержное веселье прервал приехавший Тэргон.
— Поиграем для разминки, — сказал он, разделив всех на две команды. — Тиона, ты со своими держишь высоту, а ты, Дейнар, захватываешь.
Мне в команду достался бесхвостый милашка, Эйтан и еще пяток светлых. Темная девочка увела свою команду на “высоту” — обгорелый холм, увенчанный тремя, похожими на зубы, скалами.