— Я… я не знаю, что думать, — выдавил Лэйме.
— Я знаю, что вы думаете, — сказал Тэргон, прикрывая синее Пламя в своих глазах ресницами. — Точнее, вы не думаете, но чувствуете, что в некотором смысле с нами стоило так обращаться. Держать под контролем. Ведь пламенные опасны.
— Нет, я… Это не так!..
— Что вы ощутите, когда я скажу, что таким же образом они превращали в свои инструменты магов Жизни? Терзали их войной, пока те не вставали на путь Разума или же не угасали в невыносимых для себя условиях, что случалось гораздо чаще? Может быть, эти маленькие отчаявшиеся маги жизни вообще оканчивали свой путь на алтаре, кто знает? Все равно — расходный материал. Теперь, — он выделил это слово голосом, — теперь вы знаете, что думать и чувствовать, Лэйме?
— Гнусная клевета! — вскинулся Лэйме, трепеща от негодования и какого-то отчаяния. А потом вдруг зажал ладонями рот и посмотрел на Тэргона с ужасом: — Боги… я ведь и правда был в глубине души уверен, что вы заслуживаете подобного… Как вы могли прочитать это во мне?
— Это легко, я видел эту мысль и эти чувства столько раз, что научился распознавать их малейшую тень, — усмехнулся Тэргон.
— Я… не могу извиниться за всех… но простите. Ни один человек не заслуживает жить в рабстве, — тихо сказал Лэйме. Ему казалось, что этот разговор вынул из него всю душу, оставив после лишь пустоту. Словно он побывал в Невидимом Храме, как тот давний товарищ Тэргона. Или, может, провел в его сени всю жизнь. Он закрыл глаза и прошептал: — Чувствую себя ничтожеством.
— Не казните себя, Лэйме, — сказал Тэргон. — Когда-то меня самого бесило лишь то, что наши солдаты ставят власть своих офицеров ниже власти каких-то штатских. А вовсе не слабое подозрение о том, что их искалечили, зачаровав.
На яхту, о чем-то негромко разговаривая и смеясь, поднялись темные.
— Прошу меня извинить, — прошептал Лэйме и встал, — мне нужно отдохнуть, хотя бы пару часов.
Он чувствовал себя полностью выжатым и обессиленным — примерно в том состоянии, в котором приползал домой Дейнар после первых уроков с тем же Тэргоном. Разве что ауру Лэйме Тэргон не жег, измучив одними лишь словами.
Лэйме пошатнулся от прибрежной волны, направляясь вниз, в ту самую каюту, где недавно терзали его кошмары. Он бессильно свернулся на кушетке. И неведомо откуда взявшийся Эйтан накрыл его пледом, а потом замер рядом. Лэйме спрятал лицо в сгиб локтя, давя в себе слезы, и едва слышно попросил:
— Пожалуйста, оставь меня.
Эйтан исчез.
Лэйме больше не снились кошмары, хоть он и ожидал их. Ему снился шелест и гул Внутреннего моря, а потом — журчание и плеск реки Подлянки. Призрачная вода беспрепятственно текла сквозь него, возвращая своему глупому сыну так безрассудно потерянные силы.
Он проснулся через пять часов и обнаружил на своем телефоне множество сообщений от Ясси. Наверное, малыш вспомнил о нем вчера, когда Лэйме был в море, а его телефон не ловил сети.
“Как ты там, Лэйме, веселишься? Пришли фотку!” — писал Ясси.
И волновался:
“С тобой ничего не случилось?”
“Ответь же, я так тревожусь!”
“Неужели пламенные сожгли тебя?!?! Лэйме, где ты!”
И одно сообщение было от Дейнара, оно было послано в четыре часа ночи: “Лэйме, подонок, напиши сразу, как попадешь в зону доступа. У меня уже утешалку натерло Ясси утешать”.
“Простите, я был на Внутреннем море. Сейчас пришлю фоток”, ответил им Лэйме и поднялся наверх.
Тэргон и Рэйхес были в рубке, причем Тэргон стоял у штурвала и закладывал виражи.
— …ведь для вас же это только игрушка, баловство одно, Тэргон, — горячился Рэйхес. — А для приграничников — возможно, вопрос чьей-то жизни и смерти.
— Эта игрушка бесполезна без пламенных, Рэйхес, — отвечал Тэргон. — А их я не могу отпустить и на неделю. И это уж точно вопрос чьей-то жизни и смерти. Так что, максимум — столичная речная полиция. Или ищите подходящих хаоситов, чтобы сделать Хаос-мотор.
— Хаоситы? Страшно представить, — пробормотал Рэйхес. — Но, значит, в полицию малышку вы отдаете? Тогда надо готовить еще пламенных для сменного экипажа.
— Боги, Рэйхес, вы из тех людей, что пусти на порог, а они уже твою еду выжрали и жену уводят, — засмеялся Тэргон, а Рэйхес смутился.
— Простите, господа, — обратился к ним Лэйме с улыбкой, — вы не могли бы меня сфотографировать? А то у меня просят фотографий, а камера на моем телефоне оставляет желать сильно лучшего…
Так что Лэйме получил кучу фотографий — и на фоне рубки за штурвалом, и на палубе, и в компании всей команды — без снимающего их Эйтана.
— Я тоже хочу с вами, — сказал Эйтан и протянул камеру темному рулевому: — Щелкни нас.
Лэйме тревожно оглянулся на Тэргона — не ржет ли тот над ним тайно? Эйтан перехватил этот взгляд и забеспокоился, тоже обращаясь к Тэргону:
— Но ведь несправедливо, сэр, все есть, а со мной нет!
Тэргон отвернулся, а Эйтан вытянулся рядом с красным как помидор Лэйме, позируя для снимка.
Оставшиеся пару часов Лэйме вел яхту. И даже почти самостоятельно пришвартовался. По пути Рэйхес уверял его, что постарается устроить ему место вольнонаемного штурмана в полиции, несмотря на то, что Лэйме безродный — шанс есть, хоть и слабый.
— Конечно, было бы гораздо лучше, если бы вы хоть в какой род вошли, — фыркнул Рэйхес. — Или, например, стали слугой высокого рода, — он посмотрел в лицо Лэйме и добавил: — Я не хотел вас обидеть, слуга высокого рода — положение подостойнее низкородного и гораздо лучше вашего нынешнего… Простите.
Тэргон смеялся над Лэйме одними глазами. Лэйме некоторое время смотрел на него, а потом сказал, чуть склоняя голову:
— Я согласился бы называться и слугой высокого рода, если бы это позволило мне встать за штурвал.
Пожалуй, Тэргон удивился этим словам не меньше, чем когда обнаружил член Лэйме во рту Эйтана.
— И служить закону и порядку Темной Империи? — поднял он бровь.
— Да, — сказал Лэйме.
— Вы не долго сможете пробыть вольнонаемным штурманом на этой яхте, — заметил Тэргон. — Только на время обучения пары пламенных. В полицейских операциях участвуют только полицейские. Или вы и на учебу в академии Мира и Порядка согласны? Туда принимают лишь тех, кто искренне радеет о соблюдении законов.
— Я… — Лэйме сглотнул, — я искренне желаю мира и порядка в той стране, где проведу всю жизнь.
— А если вас позовут на родину? — прищурился Тэргон.
Лэйме закусил губу, с отчаянием понимая, что его мечта о штурвале в руках рассыпается в прах. Но он не мог врать:
— Я вернусь. Вернусь и постараюсь излечить ее ото зла.
— Хорошо, — кивнул Тэргон, — очевидно, мне придется научить кое-кого из солдат сжигать нити Тьмы на вашей ауре.
И Лэйме счастливо просиял — несмотря даже на пугающую перспективу будущих ожогов от пламенных дуболомов.
========== 59. ==========
Никрама уже выпустили из госпиталя (хоть и с не до конца отросшей рукой), и теперь он мрачно жрал в университетском клубе благородных.
Не подумайте, что я тоже зашел туда питаться — не по этим ценам! В клуб меня затащил Эйлах под предлогом “подбодрить товарища”. Ну-ну, сильно сомневаюсь, что моя рожа особенно порадует Никрама, но я никогда не бывал в благородном собрании и потому (предварительно нажравшись в столовке) пошел смотреть на то, что мне теперь по чину положено.
Обстановочка была симпатичная — чем-то похоже на открытые для посещений части бывшего императорского дворца. Я туда в детстве со школьной экскурсией ходил.