Впрочем, привыкнуть к дебильным шуточкам пламенных, столь искусно замаскированным под почтительность, было совершенно невозможно. На родине они никогда не вели себя столь распущенно. А может быть, все дело было в сдерживающем факторе пламенных офицеров. Вот уж в чьем присутствии солдаты не смели рта раскрыть. По правде говоря, на родине Лэйме не имел каких-либо неслужебных отношений и с пламенными офицерами — те были слишком увлечены статусными играми друг с другом и эмпатов словно не видели.
На яхту Тэргона готовили два сменных экипажа, и пламенных мотористов тоже было двое — морпех Эйтан и Ротон, бывший механик панцирных войск. И почему-то они относились к Лэйме, как к своему, словно он тоже принадлежал ордену. Причем, это было явно не из-за того, что они соотечественники, Лэйме заметил, что и на темных сослуживцев они смотрели так, как будто видели.
А еще пламенным солдатам не надо было проходить никаких курсов — Тэргон сказал, что отдаст их только в качестве гражданских специалистов, и столичное Управление Мира и Порядка согласилось.
— Простите, сэр, — меж тем Эйтан подкрался к Лэйме поближе. — Хотите шоколадный батончик?
И Лэйме снова дернулся и покраснел, злясь на собственные гиперреакции: наверняка же наглый пламенный ржет над ним и глумится в душе, воображая себе, как ловко напугал смешного эмпата.
— Нет, Эйтан, спасибо, — он отвернулся и уставился на сверкающую воду, сжимая зубы.
Эйтан стоял рядом и не уходил, и Лэйме осторожно скосил на него глаз. Послеполуденное солнце запуталось в рыжих волосах пламенного и полыхало костром. И лицо у него было каменное и ничего не выражало, и он смотрел прямо на Лэйме.
Лэйме поспешно отвел взгляд и сердито сказал:
— Прекращайте ломать комедию, Эйтан, и строить из себя непонятого, безответного страдальца! Я прекрасно осведомлен о той отвратительно безнравственной сцене, что вы с приятелями устроили в приюте отверженных.
— О, сэр, но вы же понимаете мои страдания!? — воскликнул Эйтан с оживлением. — Ведь это так несправедливо и жестоко, сэр, и главное, скажите — за что?
— Э… — Лэйме внутренне заметался в судорожных поисках приличного ответа. — Мне кажется, на вас оказала нездоровое влияние темная поп-культура.
— При чем здесь культура, сэр? — удивился Эйтан нормальным тоном, а потом продолжил с прежним надрывом: — Чем мы это заслужили и почему вдруг оказались недостойны? Мы этого похода полгода ждали, мечтали, готовились, а он… скажите ему, сэр, за что?
Краска бросилась Лэйме в лицо: боги, он навоображал себе, что пламенный неприлично подкатывает, а тот всего лишь переживает, что Тэргон не взял его в поход. Лэйме снова отвернулся, сгорая от стыда. Оставалось только надеяться, что Эйтан ничего не понял, как истинно безмозглый, лишенный эмпатии солдафон.
— Скажите ему сами, Эйтан, не маленький.
— Сказать-то можно, да в ответ только по зубам получишь, — сообщил Эйтан с обидой.
Лэйме вздохнул и вспомнил, что говорил ему на этот счет Тэргон.
— Вас не наказали, Эйтан, наоборот, вас готовят к важной миссии.
— Но ведь на границе с тварями подготовка гораздо лучше пошла бы, сэр!
— Так, — Лэйме хлопнул ладонью по борту. — Марш в машинное, на проверку систем второй степени.
— Есть, сэр, так точно, сэр! — гаркнул Эйтан, вытягиваясь. Но с места не сдвинулся.
— Исполняйте, — сказал Лэйме.
— И не ревнуйте, сэр, насчет тех дырок в приюте, я их не драл. Просто смотрел, как ребята наяривают, и дрочил, — сказал Эйтан доверительным тоном.
И бесшумно удалился, оставив Лэйме безмолвно глотать воздух.
***
Эйлах принялся за наше дело с нездоровым энтузиазмом — буквально на следующий же вечер позвонил с тем, чтобы немедленно встретиться и заполнить все бумаги на патент.
— Может, завтра? — предложил я.
Я как раз недавно вернулся домой, поел и никуда не хотел идти. Мне хотелось обниматься с Ясси, сидя на веранде, пить чай и наблюдать, как наши котики охотятся за моей экспериментальной тварюжкой. Совсем недавно мы с Лэйме наложили на нее плетения, отвечающие за память (я отрыл их в одном труде об искусственном интеллекте). И теперь мне было интересно, как опция памяти повлияет на инстинктивное поведение полуживой твари.
— Давай сегодня, я завтра с утра планировал регистрировать, — настойчиво сказал Эйлах. — Они работают до двенадцати, а еще ведь надо подать документы на предприятие. У тебя ведь через два дня презентация! Надо, чтобы все было к тому времени готово.
Я тяжело вздохнул. Мысль о бумагах, заявках и документации совсем не вдохновляла. Особенно в такой тихий вечер, с теплым Ясси под боком. Вот если бы Эйлах меня на склад запчастей заманивал!
— Хочешь, я подъеду к тебе? — спросил Эйлах, проявив чудеса понимания.
Конечно, я согласился, и он примчался через полчаса.
— Вы только втроем? — поразился он, познакомившись с Лэйме и Ясси.
— Я раньше вообще один жил! — фыркнул я. — А ты — неужели в доме рода живешь?
— Конечно, где же еще, — в свою очередь удивился Эйлах. — В малом доме рода.
Я окинул его скептическим взглядом и решил, что, наверное, его образованные родичи были совсем не такими бесцеремонными и пронырливыми, как мои… Конечно же не были, если он умудрился дожить до своих лет и не узнать ни о неуемном любопытстве темных, ни об их умении из всего устроить балаган.
— Лэйме — мой соавтор, — сказал я, — так что патент на двоих надо.
Лэйме, собиравшийся уже тихо смыться со своим учебником, изумленно застыл на пороге:
— Вряд ли мое участие повлияло на развитие идеи, это была исключительно техническая помощь…
— Еще как повлияло! — возмутился я. — Да большинство идей родилось во время наших обсуждений.
— Отлично, — улыбнулся Эйлах, — а я боялся, что каждое слово патентной заявки придется вымаливать у Дейнара на коленях. А раз вас двое, то все пойдет гораздо быстрее!
— Ну, ты обо мне вообще какого-то чудовищного мнения, — оскорбился я и достал техническое описание своего проекта.
Мы снова устроились на веранде. Ясси прикатил столик с новым чаем и закусками, раздал всем синие чашки с котиками и сунул нос мне под руку, глазея в бумаги так, будто что-то там понимал. Я погладил его по голове, а потом поцеловал в ушко, и он тихо захихикал.
— Смотри, Дейнар, все честно! — заливался Эйлах позже. — Ты с соавтором получаешь свои отчисления с патента. Мы организуем независимое исследовательское предприятие и выкупаем этот патент. Кстати! Вы хотите принимать участие в дальнейшей разработке? Тогда вы можете также стать учредителем, — обратился он к Лэйме.
— Я не уверен, что мое дальнейшее участие будет ценным, — улыбнулся Лэйме. — Хотя было бы интересно увидеть, к чему это все приведет.
— Твое участие — очень ценно! — сказал я, и Лэйме покраснел от удовольствия.
— Прекрасно, значит, три партнера-учредителя, предприятие закрытого типа, — Эйлах зашуршал бумагами, что-то подправляя. — Оставляем контрольный пакет паев себе, а остальные продаем доверенным спонсорам. Я думал о роде Ллоссарх и… о своем роде. Наверняка заинтересуются не только они, но нам ведь достаточно будет? Или еще надо размельчить? Чтобы они не оказывали сильного влияния! Но сильно уменьшать их долю нельзя, чтобы у них не пропал интерес. У обоих родов в распоряжении хорошая исследовательская и производственная база, которую можно использовать, а здоровая конкуренция помешает им почувствовать себя монополистами…
— Даже не знаю, — сказал я, — с меня техническая сторона, а эти вопросы — на твое усмотрение.
Эйлах задумчиво покивал, а Лэйме неожиданно заинтересовался и принялся с жаром обсуждать стратегию нашей будущей фирмы. Я отвлекся на свою тварюжку. Та очень смешно подпрыгивала, явно пытаясь имитировать повадки котиков. Однако!
— Как думаешь, Ясси, — спросил я с беспокойством. — В ней не заводится душа?
Ясси забавно нахмурился, изучая тварюжку, а потом очень важно сказал:
— Нет, по сути это все тот же паразит, сплетенный самоорганизующимся заклятием.
И я тихо засмеялся, обнимая его и целуя в щеку — так прикольно звучали на его пухленьких губках слова, подслушанные из нашего разговора.