Все началось с того, что я решил присоединить Ясичку к своему бронеходу и случайно рассказал о возможных эффектах такого гибрида Инссару — в том числе и о возможности подзаряжения Хаосом даже без присутствия хаосита. “На боевой заряд, конечно, не хватит, амулет-транзистор достаточно слабый, — заливался я тогда (на любимую тему вообще могу грузить часами и кого угодно), — но на Хаос-привод к движку будет достаточно”. И, конечно же, Инссар захотел себе мощный движок, как у хаоситов и пламенных — несмотря на то, что мы обещали подзаряжать бронеходы сослуживцев в качестве дружеской услуги. Знал бы я, чего опрометчиво обещал! Не во всех ситуациях юристы одинаково полезны.
— Так! — я встал. — Еще одно слово, я отсоединю робота и больше к твоему бронеходу не притронусь и пальцем.
— Ну, прости, — пробормотал Инссар и смылся.
Тиона (та самая темная девочка, против которой я сражался на своей самой первой тренировке) захихикала. Она была школьницей — уже бывшей, правда, так как сдала выпускные экзамены неделю назад. И уже подала бумаги в Университет, намереваясь стать моей коллегой. Только ее больше интересовала не робототехника, а инфотехнологии. Ну, так или иначе, но она была второй жертвой моих полуживых тварей, и ее бронеход мы тоже начали переделывать еще в столице. Конечно, пользы от вчерашней школьницы в этом деле тоже особо не было, но она хоть нервы не трепала! Тихо сидела на подхвате и задавала вопросы по делу.
Мы повозились еще немного, а потом я обнаружил, что настала ночь, и Тиона заснула за кожухом своего бронехода. Я оттащил ее в наш вагон (темные при виде нас многозначительно шевелили бровями) и по дороге напоролся на теплую компанию кадровых офицеров, в которую проник неимоверно довольный Никрам.
— Захватите еще коньяка на обратном пути, Дейнар, — сказал мне Тэргон. — Как расстанетесь со своей прекрасной ношей.
— Да, сэр, — отозвался я, краснея и отводя взгляд.
Любимый учитель как встретил компанию ветеранов Аранского (и не только) конфликта, так отмечал знаменательную встречу уже третьи сутки. И доотмечались они до того, что на Тэргона смотреть стало больно — так яростно полыхало в нем Пламя, а на его собутыльников просто страшно — те наполовину трансформировались в тварей Темного мира. Не знал, что темные способны налакаться до такого состояния.
Я сдал Тиону на руки ее сонному братишке и зашел в вагон-ресторан. Официант, испуганно тараща глаза, вручил мне целый ящик марочного коньяка и шепотом спросил, “всем ли довольны господа офицеры, и не собираются ли снова учения устраивать, а то до Сраного Торжка совсем немного осталось”.
Сраный Торжок — это было, натурально, название городка, откуда мы собирались двигать к границе уже своим ходом. Эйлах уверял, что когда-то, до прихода Проказы, он назывался просто Торжком.
Да уж, до места службы надо было добираться почти неделю, и дорога, разумеется, в срок не входила.
Старшие офицеры к моему возвращению успели забраться на крышу (чтобы палить оттуда по невидимым врагам), и мне пришлось лезть туда же с ящиком.
— За величие Империи, корнет, — сказал мне армейский капитан, сунув в руку стакан с коньяком, и я мысленно распрощался с планируемыми тремя часами сна.
Служба в рейнджерских войсках вкупе с незаконченным высшим образованием наградили меня званием корнета — вот так просто я стал офицером, недостижимая почти высота для выходца из моего сословия. Не поймите меня неправильно, никто не чинил препятствий талантливым ребятам, стремящимся к военной карьере. Но офицерское звание недаром давало личное дворянство — для него требовались не только знания и опыт, но и (в основном) уровень Силы, как у благородных.
— За Империю, — сказал я и опрокинул стакан до дна, по недавно узнанной армейской традиции.
— О, а мы уже полагали, Тэргон, что у тебя затесался в учениках проклятый Бездной трезвенник, — одобрительно заржали темные, и кто-то хлопнул меня по плечу.
— Все адепты Бездны прокляты Ею, — сказал Тэргон, ухмыляясь, и я заставил себя посмотреть на него и тут же снова отвел взгляд.
— Твари на одиннадцать часов! — воскликнули рядом, и все оживились, материализуя проклятия.
Я тоже сотворил пару лезвий и встал рядом с Никрамом, хоть и не чуял никаких тварей. Вокруг была лишь пустошь.
***
Если сравнить фотографии, которые мы сделали, оседлав наши бронеходы в Сраном Торжке, и те фотографии, что мы сняли, прощаясь со своим отрядом, то можно заметить удивительную вещь — и я, и Эйлах стали похожи на Никрама. Всего за три недели из сытых и довольных жизнью студентов мы превратились в нечто, напоминающее подростков адских гончих. Я даже похудел, хотя мог бы поклясться, что ни грамма лишнего не имел! Просто мускулы высохли в этих прокаженных джунглях, жара и чудовищная влажность заставили их превратиться в какие-то жилы.
— Вот что армия с приличными хаоситами делает, — хмыкнул я, отсылая снимок Ясси. — Эдак меня милашка разлюбит, ни рожи, ни жопы.
— А я полагал, что тебе нравится, — сказал Эйлах, поднимая бровь. — Ты так… естественно вписался.
— Ну, прикольно было, — засмеялся я, — как будто одна длинная тренировка. А тебе разве не понравилось, когда мы светлых изображали и на своих напоролись?
— Понравилось, — вежливо улыбнулся Эйлах и сделал пустые глаза.
…Я прекрасно знал, что Эйлах терпеть не может ни армию, ни армейских, и единственное, что ему нравилось в этот месяц — так это трепаться с Тэргоном и Нейей (вторая девочка в нашем отряде, но не инженер, как Тиона, а знаток древней литературы — странная специальность!) о судьбах Империи и (внезапно ха-ха-ха) о литературе. К ним обычно присоединялись студенты-гуманитарии из рода Ллоссарх. И вот в эти короткие привалы Эйлах и оживал. Я тоже приходил к их компании — послушать, что учитель говорит о высоком и потаращиться на него самого. Меня глубоко изумляла способность Тэргона меняться в разных компаниях. Истинно оборотень! Однажды я спросил его, офицером каких войск он был.
— Гвардейский корпус общего уничтожения, — ответил он с таким выражением, как будто до сих пор гордился принадлежностью к тому корпусу непонятного назначения. — Почему вас это вдруг заинтересовало, Дейнар?
— Если бы существовала возможность для светлого незаметно проникнуть в наше общество, то я бы уверился, что вас специально готовили, как разведчика, — решился я высказать давно терзающую меня мысль. И напряженно посмотрел на Тэргона — не взбесится ли он. Тэргон явно развлекался, разглядывая меня, и я осмелел: — Впрочем, вы ведь прекрасно обошлись и не скрывая свою суть, не так ли, сэр? Простите.
Мы были наедине — выжидали тварей на точке — поэтому я и позволил себе подобные высказывания. Менее всего я хотел позорить своими низкими подозрениями и себя, и Тэргона на людях.
— Не напрягайтесь так, Дейнар, я не собираюсь вас спалить дотла под видом несчастного случая, — сказал он. — Подобные мысли приходят в голову всем, хоть далеко не все решаются их озвучить. К сожалению, не существует ничего, что неопровержимо доказало бы мою верность роду и Империи. Так что вам, как и всем остальным, придется просто верить.
— До тех пор, пока род и Империя верны вам, сэр?
— Верность должна быть взаимной, не правда ли? — улыбнулся Тэргон. — Иначе это будут просто рабские узы.
— Правда, — согласился я.
— Вы ведь высказали мне свои подозрения практически сразу, как они вас одолели, Дейнар? — фыркнул Тэргон. — Меня не удивляет, что вам они не приходили в голову раньше, но крайне любопытно — что натолкнуло сейчас?
— Звучит уничижительно, сэр, — оскорбился я, окончательно его развеселив.
Впрочем, еще больше он веселился, узнав, какого высокого я был мнения о его социальных навыках, и что именно это породило во мне ужасные подозрения.
— Умение вести себя в обществе — необходимый навык светского человека, — ржал надо мной Тэргон. — И не так уж я и хорош в этом, как вам кажется, Дейнар.
В тот момент я серьезно жалел, что Бездна не может разверзнуться подо мной в любой удобный момент…
…
— Умение быть своим в любом обществе — необходимый навык светского человека, Эйлах, — заявил я с апломбом, — так что нет ничего удивительного, что я вписался. Хотя мне на самом деле нравится рейнджерская служба — самое естественное занятие для хаосита, по моему мнению.