— Покажите сейчас, я потренируюсь в кастовании!
— Показывать надо на живом существе, хотя бы на пауке, — поднял брови доктор. — Хотя это будет не совсем идентично…
Лэйме кивнул, и доктор выглянул в коридор, приказав кому-то ловить пауков. Через полчаса в дверь поскреблись, и Лэйме, мечущийся как раз по залу, открыл ее. На него вылупилась круглыми глазами кучка отверженных во главе с санитаром. Каждый отверженный прижимал к груди небольшого, с человеческую голову, паука.
— Так-так, спасибо, драгоценные, — доктор отобрал двух пауков, велев остальным ждать под дверью.
— Кто тут?! — рыкнул подкравшийся пламенный, и санитар явственно задрожал, а отверженные с воплями сбежали на другой конец коридора, все так же прижимая к себе пауков.
Доктор ногой захлопнул дверь, Ясси бросился успокаивать пламенного, а Лэйме приготовился обливать всех водой. Но пламенный только загоготал, явно довольный своей шуткой, а потом внезапно забыл о ней: глаза его сделались пустыми и он ушел бесцельно бродить по комнате.
И под руководством словоохотливого доктора Лэйме принялся постигать целительскую науку, к которой был совершенно нерасположен. Доктор наложил на пауков сложное плетение, по свойствам явно подобное вырожденным заклятиям разума, и подождал, когда то проникнет в энергетическое тело. А потом показал операцию по удалению. Пауки сучили лапками и скрипели, и Лэйме стало даже жалко гнусных тварей.
Он сосредоточился и повторил заклятие — в абсолютной точности, все же он был мастером-артефактором высшего уровня, и два раза ему показывать было не надо. Но вырываемое проклятье внезапно расползлось метастазами, и паук съежился, словно сгнивая на глазах. Доктор поспешно совершил несколько пассов, извлекая заклятие, но несчастная тварь все равно сдохла.
— Начало успешное! — бодро провозгласил доктор. — Только вы, господин офицер, не учли энергетического вектора от лапок…
Лэйме взмок, представляя себе, как бы он не учел какой-нибудь вектор на человеке. Доктор еще раз зачаровал первого паука и обозначил векторы, которые надо было принимать во внимание. Тем временем, все оставшиеся в сознании пламенные небывало заинтересовались их опытами и скопились рядом, подавая ценные советы “как лучше разделывать богомерзких тварей”. И предлагая: “давайте мы вам поможем”.
— Лучше уходите в другую комнату, а то вызовете… агрессивную реакцию! — громко прошептал Ясси, делая страшные глаза.
И Лэйме с доктором бочком выскользнули из круга возбужденных пламенных и смылись в какую-то подсобку, где был удобный низкий столик. В подсобку мгновенно набились санитары и отверженные в обнимку с пауками. Лэйме только вздохнул — кажется, он постепенно начинал привыкать к совершенно бесцеремонному любопытству темных и их постоянному присутствию и вниманию из любой щели.
Вторая операция тоже прошла неудачно: проклятые векторы поплыли в паучьем теле, надо было подхватывать и соединять какие-то хвосты, которые Лэйме даже не видел. Точнее, видел, но не мог выделить, как нечто особенное из общего сплетения.
— Мы его теряем, теряем! — нервно бормотал доктор, прижимая эти свои векторы и направляя руку Лэйме. — Накладываем руну Хосх на цистальное сплетение… да не сюда!
Доктор сам наложил руну Хосх, но было уже поздно, и он модифицировал ее по периметру. Паук стабилизировался.
— Ну вот, а теперь тянем с этой стороны и подсекаем сечением Гадезма, — сказал доктор, довольно улыбаясь. — Повторите это со своей стороны, господин офицер, и учтите вот эти влияния…
Лэйме потянул и повторил, пытаясь в точности следовать указаниям. И у него получилось — паук освободился от заклятия, и лапки его расслабленно опустились. А потом он издох.
— Болевой шок, — печально вздохнул доктор.
Отверженные разрыдались, а санитары принялись украдкой всхлипывать и утирать слезы. Лэйме ощутил, что его руки трясутся, в горле пересохло, и срочно нужно выпить.
Под рыдания и стоны (“Какая жестокость!”, “Светлые безжалостны…”, “Ах, бедный милый паучок!”) он разными способами извел еще трех пауков. И почувствовал себя настоящим садистом и убийцей, хоть к паукам и испытывал всегда одно лишь чувство — желание применить инсектицид. Изредка к ним заглядывал Ясси, всхлипывал над очередным пауком и снова убегал.
— Ну, вот, и ты станешь жертвой науки, бедняжка, — прошептал доктор, беря следующего паука.
И Лэйме увидел, что глаза доктора полны слез. Это стало последней каплей. Лэйме зажмурился и закрыл лицо ладонями. Все это было бы смешно, если бы не было так страшно. Лэйме понимал — и что энергетическая структура человека гораздо сложнее паучьей, и что проклятия доктора только имитируют проклятия разума, но совсем им не тождественны, и неизвестно, как поведут себя те… И что он, Лэйме, не сможет спасти этой ночью никого из пламенных, если вдруг настанет крайний случай.
Повсюду плыла аура смерти и все усиливающейся Тьмы, и Лэйме было жарко, а отчаяние сжимало сердце.
— Что за отвратную живодерню вы устроили, господа? — произнесли рядом с той леденяще надменной интонацией, которую Лэйме не спутал бы ни с чьей другой.
— Тэргон, вы! — воскликнул он с невероятным облегчением и вскочил, понимая вдруг, откуда была аура смерти, и Тьма, и жар.
Был третий лунный час, и Тэргон пришел путями Тьмы. Доктор тоже встал, отчего-то краснея — хотя понятно, отчего, все темные похабники. А отверженные и санитары замерли с распахнутыми глазами и полураскрытыми ртами, их руки разжались, и оставшиеся пауки сбежали.
— А мы тут разминаемся в снятии проклятий, — улыбнулся доктор.
— Весьма своевременно и мудро с вашей стороны, — заметил Тэргон вежливо. — Приступим же к главному, господа.
Пламенные, а их в сознании осталось только двое, необычайно оживились при виде Тэргона.
— Сэр! — бросились они к нему. — На нас наслали какое-то страшное темное проклятие! А с вами все в порядке, сэр?
Тэргон не отвечал, разглядывая их, и лицо его неуловимо изменилось: Лэйме сказал бы — как будто от боли — если бы не знал, как легко переносят пламенные самую сильную боль.
— А господин лейтенант сказал, что это привет от Родины, — один из пламенных показал на Лэйме, а второй спросил: — Как это может быть правдой, сэр? Неужели на Родине вспомнили о нас?
Лэйме не говорил с этими пламенными. Он сглотнул и посмотрел на свернувшегося Эйтана. Наверное, тот приходил в себя еще раз и поделился знаниями с товарищами.
— Я говорил, что Родина прощается с вами, а не передает привет, — сказал Лэйме, но пламенные солдаты едва взглянули на него, дожидаясь ответа от своего командира.
— Так и есть, — сказал Тэргон, улыбаясь, — Родина прощается с вами, как мать — болью, и мучающие и убивающие вас чары — светлые. Сейчас мы поможем вам выйти из лона Родины, и эта земля, — Тэргон обвел рукой стены приюта, — станет отныне вам родной. И вы сможете входить в ее рода и защищать ее с оружием в руках.
— С оружием! — пламенные просияли от счастья, ведь Тэргон не позволял им служить ни охранниками, ни спасателями, ни полицейскими — в любом месте, где они могли бы получить в руки оружейные проклятия.
Лэйме посмотрел на Ясси — как тот отнесется к ловкой не-лжи Тэргона. Ясси смотрел круглыми блестящими глазами и что-то беззвучно шептал — по движению его губ можно было догадаться, что он повторяет особо удачные выражения, Лэйме его часто подлавливал за этим. А потом Ясси вдруг встрепенулся и подбежал к Тэргону, беря его за руку:
— Надо начинать, начинать снимать проклятия! — воскликнул он. — Эредан в очень, очень плохом состоянии! Мы его теряем!
Он показал на особенно крупного пламенного с серебристыми волосами. Тот дрожал и скрипел зубами в своем забытьи.
— Ну, не совсем теряем, — смущенно сказал доктор и покосился на Лэйме, — не так, как тех пауков. Но состояние его критическое. И именно поэтому я не рекомендовал бы проводить первую операцию на нем, нам лучше начать с кого-то более стабильного…
— Кладите кандидата на стол, — резко оборвал его Тэргон, и все подскочили.