Пока я раздумываю, как достать лошадь, в конце улицы появляется один из моих конвоиров — словно он знал, куда я пойду. Теперь некогда колебаться. У меня даже нет меча, чтобы навязать ему неравный бой.
Я врываюсь в конный двор, минуя охранников — сморщенных старичков, которым непонятно как доверили разбираться с конюшенным хозяйством. Несколько секунд и я уже у ближайшего стойла, слышу крики управляющего, которые прорываются сквозь ржание лошадей.
Недаром я целый месяц тренировался седлать лошадей. Еще несколько мгновений… но я уже слышу тяжелый топот ног. Великолепный флорентийский скакун встает на дыбы, но я уже на нем, вжимаясь в огромную тушy насколько возможно. Вперед, конь, вперед! Он чувствует во мне опытного наездника и мы молнией оказываемся у слабых ворот, оберегаемые от чутких стрел невидимыми хранителями. Короткий удар мощных копыт и ворота разваливаются, как дуб, съеденный изнутри термитами. Или термиты не едят дубы? В двадцати корпусах от нас стоит черный человек и смотрит в упор своими страшными красными глазами. Конь останавливается, словно у него отказало сердце — внезапно и резко.
— Без нервов, — командую я, чувствуя pядом мстительных владельцев скакуна, которые вот-вот дорвутся до моей незащищенной спины.
— Вперед, вперед, не бойся его, — шепчу я своему спасителю и он вновь срывается с места — он верит мне. Послушный узде, он несется прямо к черному и останавливается прямо перед угрожающей фигурой только затем, чтобы ударить в нее — поразить врага мощнейшим ударом.
Он просто отлетает в сторону, словно кукла и я плюю на труп одного из негодяев. Боевой восторг овладевает мной. Немного остыв по пути к окраине Кельта Гард, я начинаю гадать, как же черный человек так быстро нашел меня у конного двора? Я ведь бежал бегом от самого «Пути Тонгхатов»!
Конь недовольно фыркает, пробираясь между домов. Скоро полдень и я рассчитываю добраться до большой дороги до темноты. Я поеду в Текарам Флорентийский… Мне незачем возвращаться в Кельт Оберхейм, где меня никто не ждет, но мне нужен новый меч, деньги и если уж меня бесплатно перевезли через залив, почему не воспользоваться шансом?
— Я не знаю твоего имени, — я обращаюсь к флорентийскому скакуну, который все еще не может забыть встречу с черным человеком. — Извини. Я буду называть тебя…Роберт. Согласен?
Конь кивнул головой или мне кажется? Неважно. Роберт — сильное имя, которое принадлежало некогда одному из лучших представителей конного братства. Вот был мастер езды…
Так мы и пробираемся к большой дороге, которая приведет нас в кузницы, где работают только с лучшей сталью. Мне нужен новый меч… Хотя, конечно же, я мог бы купить меч у какого-нибудь бродяги вроде меня самого. Но для этого нужны деньги, а у меня их нет.
Почему меня все время не покидает чувство, что за мной кто-то следит? Наверняка я оторвался от черных людей и теперь они не найдут меня — стоит мне только добраться до Текарама Флорентийского, а я это сделаю — буду скакать без перерыва и уже к завтрашнему вечеру буду в городе, который размерами превосходит даже Кельт Гард.
А пока я еще здесь, нервно оглядываюсь, подозревая каждого встречного-поперечного. Надо же, как легко испугать Веселого Ледоруба… Но с мечом я бы не боялся черных…
Однако же, ничего так и не происходит — я мирно выезжаю за пределы города и через некоторое количество времени Кельт Гард остается позади, укутанный в дымку домашних печей и густого тумана, который всегда собирается к ночи. А у меня еще путь впереди. Дорога вьется, исчезая за горизонтом, словно змея, которая отказывается показать свой хвост со вживленным в него зеленым изумрудом. Любой справедливый монарх был бы счастлив иметь этот камень, чтобы каждый день созерцать его в часы покоя, но камень существует лишь в старых легендах…
Я пришпориваю Роберта, мне надо спешить.
Анна пришла на свидание. Вернее, она привела меня к себе домой на ужин. Проявила, так сказать, инициативу. Ужин был преотменнейший, во всяком случае — я себе таких не готовлю. Наверное, пора уже начать. И, кстати, у меня была превосходная возможность проверить ее слова насчет нижнего белья. Не стоит думать, что я маньяк или помешан на этом, просто не люблю пошлятины.
Утром мы приехали на работу вместе, перебрасываясь глупыми шуточками и гипотетически рассуждая о том, что было бы, узнай обо всем братья Грим.
По дороге я позвонил домой и обнаружил на автоответчике сообщение от представителя какого-то кинопрокатного концерна. Человек назвался Генри Джейром и долго распинался о том, какой прекрасной студией владеет его концерн и какие потрясающие возможности открываются для молодых талантов. На меня намекал? Весьма вероятно. Но время отведенное на болтовню истекло и он всего лишь оставил свои координаты для обратной связи.
Позвоню ему, когда вернусь, а теперь надо зарисовать то немногое, что успело случиться с Ледорубом… По-моему, Анна мне не поверила, как я не пытался ее убедить. С другой стороны — неудобно ведь назвать меня лжецом. Наверняка думает, что настоящую правду расскажу потом.
Монотонный день, проведенный в студии, не принес почти ничего нового, за исключением визита Нила Грина и наших с Анной споров по поводу уместности многих мелочей в моих комиксах. В итоге, я страшно разозлился и заявил, что это не комиксы, ибо комиксы по природе должны быть смешными, а не страшными сказками или приключениями.
— Тогда, — заявила Анна, — непонятно, зачем ты это вообще делаешь. Даже если я тебе поверю, какой смысл так работать? А вдруг в один прекрасный момент история прервется?
— Нет, — я покачал головой, — не может быть. Предыдущий проект тоже был сделан так. Я не знал, что случится с героем через несколько кадров.
Ее лицо приняло неопределенное выражение, словно она проглотила горькую пилюлю или вдруг поняла, что ее обманывали на протяжении многих лет.