Перед дверью квартиры остановился, раздумывая, имеет ли право открыть своим ключом, зайти без стука. Но потом решил, что ничего другого ему не остаётся, ведь пожилые люди могли и отдыхать, так зачем им мешать? Арай тихо вошёл и услышал работу сразу двух телевизоров: одновременно звучали новости и какой-то боевик со стрельбой и криками. Он чуть улыбнулся, представив, что решила бы Тамара: кто из родителей увлечён боевиком? Сам-то ответ знал.
В большой комнате на диване сидел отец и, глядя перед собой, слушал правильную речь известного диктора, говорившего о подготовке школ страны к новому учебному году.
— Папа, здравствуй, — сказал Арай и, присев рядом с отцом, положил ладонь поверх его руки. — Я записал тебя завтра на приём к врачу. Пусть проверит твои глаза. У нас хвалят этот центр, «Прозрение» называется. Возможно, ещё не поздно что-то поправить.
Отец кивнул в ответ и тяжело вздохнул. Сын надеялся, что он заговорит с ним, и дождался этого.
— Спасибо, Арай. Сходим, раз записал. Только пустое это. Я же проверялся пару раз, сказали, бесполезно. Но сходим. Мне приятно, что ты нашёл время для старика.
— Пап…
Не найдя, что ответить на это, Арай чуть сжал его руку и направился на кухню, откуда слышался звон кастрюль. Чтобы не напугать мать своим неожиданным появлением, он остановился в дверном проёме и наблюдал, как ловко она шинковала зелень, добавляла её в салатник, брала огурцы и их быстро резала. Все её движения казались такими родными, что ему снова, как в детстве, захотелось взять материнскую руку погладить, молча пожалеть, подарить свою силу. И уж было сделал шаг к ней, но она заметила его, нахмурилась, остановилась на мгновение, а потом снова вернулась к работе, не проронив ни звука. Телевизор разрывался автоматными очередями, стонами, руганью актёров, но всё это тонуло в тяжёлом, густом молчании.
— Здравствуй, мама. Знаю, что не ответишь. Дело твоё. Завтра поедем с отцом на приём к хорошему врачу, проверим, возможно ли хоть как-то улучшить зрение. Потом заеду за тобой, договорился сегодня об обследовании для тебя. — Женщина положила нож на стол и выпрямилась, глядя в окно, но продолжала молчать. — Я тут оставлю тебе кое-какие документы, чтобы… В общем, сама посмотришь. И не надо прятаться от людей, вы же здесь не под арестом.
Арай вышел из кухни и уже в коридоре сказал:
— До завтра. Я зайду в десять.
Осторожно закрылась дверь, ключ повернулся в замке. Гордо выпрямленные плечи пожилой женщины устало поникли. Она вздохнула и тяжело опустилась на стул. Перед ней лежали несколько листков бумаги с печатями и подписями. Надев очки, начала изучать. Чем дальше читала, тем шире раскрывались её глаза.
В комнате послышалось шарканье ног, через некоторое время на кухню зашёл, держась за стены, отец Арая. Жена приподнялась, чтобы помочь ему, но он покачал головой.
— Не надо, я не хочу садиться, насиделся за целый день. Знаешь, что скажу тебе, Ануш, не обижайся только и выслушай меня. Я не знаю, смогу ли видеть, вряд ли. А значит, не увижу ни сына, ни внука. А пацана зовут, как меня. Но я не хочу больше что-то доказывать, корить Арая за то, что сначала своевольно женился, потом оставил семью, не смог их содержать, а нам помогал. Мы не знаем, как он жил. Не нам его судить. Он же принял нас, помог. Может, не так уж и плох наш сын? Ануш, ты же знаешь, нам с тобой недолго осталось, давай уйдём в мире с сыном и с собой.
Послышался тяжёлый длинный вздох, потом скрип стула и дрогнувший голос жены.
— Арай платил алименты. Всегда, все три с лишним года, да ещё и больше отдавал. Вот документы с печатями и подписями. Она оклеветала его. Облапошила меня. Обманом вытянула все деньги.
Глава 9
— Почему летом такие короткие ночи? — спросила Тамара Арая, вернувшись из ванной. Она забралась под покрывало рядом с ним и привстала на локте. — Мне иногда становится стыдно за своё поведение.
— Почему? — удивился он, убрав светлый локон, упавший ей на глаза.
— Я веду себя, как сластёна, которой разрешили делать всё, что хочется в кондитерском отделе.
— А ты всё делаешь? — прищурив глаза, с улыбкой поинтересовался Арай. — Что-то я сомневаюсь. Мне кажется, ты ещё так много лакомств не попробовала.
— Ты видишь меня насквозь. Но ночь так коротка!
— Не сваливай свою скромность на природу. А вообще, мне приятно слышать такие слова. Это так… особенно, только для нас.
Тамара мягко дотронулась пальцами до его лба, медленно провела линию вниз, по переносице, потом коснулась губ, обводя их контур.