Поезда маглева пошли уже практически полностью с абстерговскими грузами, с минимальными интервалами. Пришлось задействовать все поезда, которые вообще были — и взять всю американскую партию. Каждые полчаса приезжало по сорок контейнеров с грузами. К примеру, токарные центры — их привезли пятьсот штук, а всего требовалось больше десяти тысяч различных станков. Старые станки снимались, на их место ставили чудеса техники, разработанные в ЦЭМе под тщательным присмотром директора. Станки с большей производительностью, ресурсом, качеством продукции, безопасностью, эффективностью. Но и намного большей ценой. И абсолютно неэкономичные, рассчитанные на максимальное использование электроэнергии.
А ещё все предприятия в Германии следовало электрифицировать, не просто переключиться на собственную энергию, а проложить новые, более мощные линии электропередач.
За две недели мы переоборудовали все предприятия в штутгарте, полностью заменив их промышленных роботов своими, заменив все, даже ещё хорошие и хорошо работающие станки своими, более совершенными. Дело, конечно же, не только в качестве, но и долговечности, всё равно придётся менять, но останавливать конвейер ещё раз… лучше один раз обновить все средства производства и некоторое время — примерно десять-пятнадцать лет не париться по поводу морального и физического старения.
Снимаемые станки и оборудование перевозилось в другие, менее важные подразделения, в основном — ассоциированные с Абстерго. К примеру, в тульской области станки очень даже пригодились. Там была не такая интенсивная эксплуатация, так что… всё шикарно. Разбросали оборудование по тульской области, по тем предприятиям, которые обеспечивали создание комплектующих для тракторов. Трактор — более грубая техника, не требующая идеального качества и новизны станков. Оборудование мерседеса предполагалось использовать для производства «Спарты» — автомобиля несравнимо более грубого и дубового, чем мерседесы.
Через две недели масштаб преобразований был такой, что со мной даже связался Шрёдер.
*
19.03.2009. Хьярти.
*
Люди сидели в кафе. Сегодня была приятная, солнечная, тёплая погода, поэтому людей было много. Читали газеты, потягивали кофе — в отличии от России, люди в Германии нечасто приходили в кафе что бы поесть. К сожалению, культура отдыха в кафе в России не была распространена — началась только с появлением беспроводного интернета. Пришли, поели, ушли.
Пригород Берлина. За окном открывался прекрасный вид на линию маглева. Раньше в городе поезда снижали скорость, но в последнее время шли на максимальной, не притормаживая. Пролёт на околозвуковой скорости грузового состава был уже привычным для граждан. Вечером скорость снижалась до четырёхсот-пятисот километров в час, на такой скорости поезд не создаёт много шума, а днём они летали оглушительно громко.
В углу кафетерия было довольно уютно — пригород берлина не славился своими кафешками, но тем не менее, тут было прекрасное обслуживание. Хьярти сидел, попивая горячий чай с пирожными. Пирожные были свежевыпеченные, вкусные. К кафе подъехала машина. Из неё выбрался мужчина в полосатой куртке по погоде, джинсах и кроссовках. С виду — обычный обыватель.
Встреча состоялась почти сразу же — найти Хьярти было проще простого.
— Не думал, что вы предпочтёте такие условия…
— Почему бы и нет, — Хьярти привстал, что бы пожать мужчине руку, – рад, что вы уделили мне время.
— Не похоже, что для вас это так… необычно, — Мужчина грузно сел, посмотрел на пирожные и оглянулся в поисках официанта.
— Вы правы, за последнее время мне приходилось вести деловые и дипломатические переговоры с главами государств чаще, чем мне бы этого хотелось.
— Давайте начистоту, зачем вам Даймлер? — спросил мужчина, уперевшись взглядом в Хьярти, — вы хотите давить на экономику Германии?
— Нет, для этого мне бы не пришлось тратить столько сил и средств, — Хьярти бросил короткий взгляд на зал кафе, — Абстерго расширяется. Одним только Уралом сыт не будешь. Сейчас у меня наметилось значительное опережение в традиционных для Германии сферах электроники и машиностроения. Я мог бы просто конкурировать с вами и сделать Даймлер убыточным. Однако, решил пойти по другому пути. Теперь моя компания представлена в Германии куда шире, чем раньше.
— Вас трудно понять, поскольку непонятно, чего вы хотите. То одного, то другого… Согласно моей информации вы вкладываете в Германию средства. Причём… немаленькие.
— Нет, не в Германию. Герр канцлер, поймите правильно, я владею промышленной империей. У неё нет политических границ. Сейчас я присоединил к империи новую часть, и имперская метрополия дотирует её, чтобы новоприобретённые части стали империей, а не отдельно обособленным куском, находящимся под моей властью. Этот процесс обходится недёшево — примерно по миллиарду евро в день. И займёт около трёх месяцев.
— Не представляю, на что можно тратить Такие огромные деньги! — удивился мужчина, — вы что, перестраиваете весь Даймлер с нуля?
— Даймлера больше нет, поймите это, — упорно сказал Хьярти, — Абстерго. Германия получит свою налоговую долю от моих предприятий, размещённых на её территории. Да, мы не собираемся проводить массовых увольнений или сокращений, просто перепрофилируем имеющуюся промышленность под новые технологии. Я позвал вас, что бы обсудить кое-что более важное, чем покупка какого-то там концерна, за цену, впятеро меньшую, чем стоимость постройки центрального офиса Абстерго.
— Да, по поводу маглева, — не сдавался мужчина, — какова цена того, что вы протянули в Германии?
— Он бесценен. Я не собираюсь, по крайней мере, в ближайшее время, делиться технологией. Герр канцлер, давайте перейдём к делу. Попробуйте этот замечательный эклер и слушайте меня внимательно, — Хьярти отмахнулся от вопросов мужчины как от совершенно незначительных, — что вы знаете про солнечную систему?
— Солнечную систему? — мужчина выгнул бровь, — не так много, как учёные, конечно, но…
— Скажите, вы можете создать валюту, стопроцентно обеспеченную ценным и очень нужным ресурсом?
— Ресурса не хватит, — ухмыльнулся канцлер, — даже наши запасы золота — жалкие крохи на фоне количества валюты. Особенно безналичной.
— Вот и я о том же, — кивнул Хьярти, — количество ресурсов на планете ограничено масштабами планеты. Оно и понятно — ведь конечная стоимость товаров и услуг намного больше стоимости ресурсов, которые преобразуются в эти товары и услуги. То есть мы не имеем возможности выйти за рамки ограничений. Некоторые страны, вроде США и в особенности – ФРС, используют свою военную и экономическую силу, что бы навязать свою валюту как единственную резервную.
— Так уж сложилось.
— Я бы не был так уверен. Я предлагаю вам создать валюту.
— Вам не кажется, что в мире и без того достаточно валют? — канцлер усмехнулся.
— В мире нет ни одной полностью обеспеченной валюты. А необеспеченная валюта — как ставка в казино, может обесцениться в одно мгновение. Это даже не деньги, а долговые обязательства. Я же предлагаю создать Единую Резервную Валюту, стопроцентно обеспеченную ценными металлами. Золото, Серебро, Платина, Осмий, Иттрий, Гафний, Вибраниум. Именно использование этих металлов и позволяет нам создавать все те технические чудеса, которые составляют основу мировой экономики.
— Это нереально, — хмыкнул канцлер, — где вы возьмёте столько металла?
— А вы ещё не поняли? — искренне удивился Хьярти, — в космосе. В космосе я смогу добыть все эти металлы. В солнечной системе есть астероиды, состоящие из железа, астероиды с высоким содержанием золота и платины, а так же иных ценных и редких металлов. Это триллионы, сотни триллионов евро. Это ценность внеземного масштаба. Именно благодаря добыче металлов за пределами земли я смогу создать Единую Резервную Валюту. Причём количество этой ценности зависит больше от интенсивности добычи, чем от запасов. Именно благодаря им я смогу оставить необеспеченные, надутые ценными бумагами, валюты, в прошлом.