Екатерина Годвер
Спасибо за все
Мы познакомились, когда он мыл пластиковые стаканчики.
— Зачем? — спросила я.
Он даже не обернулся.
— Пойдем, не приставай к человеку. — Серега, мой давний приятель, увел меня обратно в комнату. И тихо сказал: «Артефактор хренов. Люди для него одноразовые». Я тогда не поняла, к чему, но — запомнилось.
В компании, набившейся в однокомнатную квартиру, было человек восемь. Половина проникалась сутью и духом Уробороса, половина — насыщалась плотью и кровью Змия Зеленого, и никто толком не отличал первое от второго. «Будни чернокнижников», — пошутил кто-то, опрыскивая разбавленным кровью вином вычерченные на полу символы. Шутка была недалека от истины — или вернее сказать, истина была недалека от шутки? В упор не помню, чем именно мы тогда занимались — один черт, каких-то впечатляющих результатов тогда мы не получили, как и в предыдущий раз, так и в следующий. Наших общих сил с лихвой хватало, чтобы испортить на сутки погоду в городе, подложить кому-нибудь свинью, подглядеть третьим глазом в завтрашний день и убедить ментов и посторонних забыть о тех местах, где проходили наши встречи. Но большее было нам недоступно. Шагнуть дальше за пределы познаваемого мира и открыть Врата на другой берез Стикса или в Эдем, в самую завалящую параллельную реальность или, на худой конец, хотя бы на склад ближайшего магазина мы не могли, сколько ни пытались, хотя пытались мы постоянно. И в тот день все прошло и завершилось, как обычно: легким разочарованием с привкусом похмелья.
«Как обычно». Как же странно сейчас об этом вспоминать.
Вскоре после того, как ведущий признал неудачу и скомандовал сворачивать ритуал, я вышла на кухню курить. «Артефактор» еще был там, и мы разговорились. Ник — так он представился — занимался амулетами: гравировал металл, резал по кости, приводил в порядок разную антикварку. Собеседник из него, признаться, был средний: говорил он сбивчиво и неразборчиво, проглатывая слова. Но истории рассказывал любопытные.
Он приходился двоюродным — или троюродным? — братом хозяину квартиры. В компании Ника уважали, но недолюбливали.
— Спроси у него, допустим, как он сломал челюсть, — неохотно ответил Серега на мой вопрос «почему».
— Вроде, была какая-то авария…
— Спроси. Он всегда так и со всеми. Чудак, не то чтоб на букву «м», но… Мы тут все малость по голове стукнутые, пофигисты, циники, и все такое — ага. Но некоторые вещи все же… — Серега поморщился и замолчал, махнув рукой в сторону кухни: «Расспрашивай и разбирайся, мол, сама, если хочешь — мне такое обсуждать неохота».
Я спросила. Машина, на которой Ник автостопом возвращался из пригорода, слетела с трассы. Непристегнутый водитель погиб, разбив голову. Нику морду разбил отец водителя. Услышав от гайцев, что на момент их приезда — а приехали они почти сразу — невредимый пассажир, насвистывая, чинил магнитолу.
— Авто жаль — пустили потом на запчасти. Старый мерс, но с хорошей ходовой, мог еще побегать.
Если б он улыбался, я бы решила, что он придуривается. Но он не улыбался.
— А водителя тебе не жаль? И челюсть свою.
— Мертвые кости не срастаются. Живые кости — срастаются сами, — спокойной ответил Ник.
Для него это и впрямь все объясняло.
Может, он и думал в тот момент что-то вроде: «С чего жалеть мертвых дураков?». Не знаю…
Не знаю. Теперь, здесь, сейчас — знание вовсе потеряло всякий смысл. Но до рассвета еще долго, ручка по-прежнему пишет. Уже десять минут я царапаю бумагу, и больше ничего не происходит… Нужно продолжать рассказ.
Вряд ли кто-то прочитает его, если прочитает — тем, вероятно, хуже для меня. Но я хочу видеть, что ручка все еще пишет, и не желаю, чтобы последним моим делом в жизни оказалась сотня заштрихованных тетрадных клеток.
Продолжу по порядку.
Меня не слишком смутил своеобразный цинизм Ника. Точнее сказать, я просто-напросто мало вникала в своеобразие его характера, решив для себя, что многие его странности — надуманные или кажущиеся, или, напротив, имеют под собой весомую причину, потому это и не «странности» вовсе. Едва ли не всякий оккультист первым делом учится «верить, но сомневаться», верить и не верить одновременно. Я тут не исключение.
Мы общались время от времени, чаще в компаниях, но несколько раз он заходил в гости. У меня дома и начался тот разговор.
— Как думаешь, что отличает ее от других? — Ник тогда как раз привез гитару, которую я отдавала ему в починку. — Делает ее твоей.
Я задумалась.