Невозможно креативно творить в условиях борьбы за существование и воспроизведение. Когда конкуренция загоняет живые организмы в узкие экологические ниши и вызывает предельно узкую «специализацию», что приводит к одностороннему развитию и потере гибкости, — ничего не получается. И уж подавно ничего не выйдет, если сформировавшиеся однажды конфигурации связей и отношений становятся настолько стабильными, что возникновению конфигурации обмена и новым связям уже не остаётся места.
Иными словами, к новым игровым креативным решениям могут прийти только те существа, которые, вместо того пути борцов-одиночек, остаются вместе с другими; вместо того чтобы становиться узкими специалистами, сохраняют широкий спектр интересов; остаются молодыми и на многое способными.
Только они способны вступать между собой и с другими в новые отношения и извлекать из них такие возможности, которых никто из партнёров по отдельности развить не в состоянии. И достигают они этого именно методом игрового перебора различных вариантов, появляющихся в процессе взаимодействия.
Именно так эукариоты, далёкие предки наших клеток, образовали симбиоз с сине-зелёными водорослями, от которых и произошли их органы, ответственные за доставку энергии: митохондрии и хлоропласты. Так первые одноклеточные вступили в кооперацию друг с другом, что привело к появлению многоклеточных организмов. Примерно то же самое должно было происходить с предками современных позвоночных, когда новый способ взаимодействия клеток на концах их отростков привёл к появлению пятипалых конечностей.
Мозг как орган игрового со-творчества
Но самое интригующее — это то, что сотворил со способностью к креативному мышлению наш человеческий мозг. Ведь мы рождаемся с наилучшей к нему предрасположенностью: от природы мы не имеем никакой специализации, ни к чему особо не приспособлены, но всё понемногу умеем. К тому же мы появляемся на свет с совершенно недифференцированным, открытым для нового и способным к обучению, далеко не окончательно сформированным мозгом. Он позволяет нам устанавливать отношения практически со всем, что нас окружает. Таким образом, в нас природой заложены наилучшие предпосылки, чтобы стать креативными существами. Однако этот потенциал только в том случае получает шанс развернуться в полную силу, если в детстве мы не слишком рано попадаем под давление. Если после рождения мы как можно дольше располагаем возможностью, играя, разобраться в том, как сложен мир, в котором мы живём, и как велики наши возможности менять его по своему вкусу. Только таким образом мы способны понять, что нам требуется, чтобы найти своё место в мире, в который нам суждено было прийти.
Есть животные, которые появляются на свет с уже готовым, сформированным мозгом. Пауки сразу могут плести свои сложные сети, и не нужно, чтобы их кто-то этому учил. Им не нужно учиться плетению паутины, потому что с самого начала в их маленьком мозгу формируются высокоспецифические паттерны нервных клеток, необходимые для выполнения этого действия. Точно так же с самого начала умеют всё, что им нужно уметь, рыбы или крокодилы. Но уже у уровня птиц, а тем более у млекопитающих врождённые жёстко заложенные паттерны становятся всё более открытыми. Поведение, определяемое ими, становится менее запрограммированным. Детёнышам приходится сначала учиться. В этом им помогают старшие, подающие соответствующий пример и показывающие, как надо.
Однако решающую роль всё-таки играют их собственные попытки, обучение методом проб и ошибок и неустанные упражнения в том, что начинает получаться. Для этого детёнышам не нужны школы. Всему, что им понадобится в жизни, они учатся, играя. Необходимые паттерны нейронных соединений и переключений формируются автоматически во время игры. Котята играют с собственным хвостом, ловя его снова и снова. Медвежата борются друг с другом и лазают по деревьям. Маленькие обезьяны устраивают охоту друг на друга или дразнят старших. Но во всех этих случаях детёныши, играя, проверяют, что можно, а что нет, что получится, а что невыполнимо. Специалисты по биологии развития называют это «исследовательским поведением», и, по их единогласному мнению, оно сопровождается той же радостью и тем же восторгом, с каким маленькие первооткрыватели и творцы — человеческие дети — играя, исследуют устройство мира и выявляют всё богатство кроющихся в нём возможностей.