Народ все прибывает — сами того не заметив, они с гномочкой уже оказываются в гуще горожан. Аню пихают в спину.
— Лаух, что происходит? — напрягается она.
— …фея… зноя… — доносится голос откуда-то сбоку.
Аня со страхом понимает, что их оттирает друг от друга. Она пропихивается куда-то влево, где видела синее платье гномочки, но найти ту в такой толчее найти не легче, чем ребенка.
— Лаух! — паникуя, зовет она.
Кто-то больно тыкает под бока, Аню разворачивает, тащит вперед. Сосед слева наступает на ногу, Аня пытается его оттолкнуть, упирается в грудь, он, бранясь, пропихивается за нее, Аню зажимает так, что она уже не может контролировать свое движение, — начинается давка.
— Оу шит, — шипит она сквозь зубы.
Тут уже не до поисков кого бы то ни было.
Дернувшись, она сгибает локти, прижимает их к ребрам — главное, не упасть! Толпа, как море, полна течений. Аню крутит и несет не пойми куда, возгласы оглушают, барабаны становятся все громче — в какой-то момент ее выбрасывает перед самой процессией. Впереди шествия прокладывают руками и плечами дорогу несколько мощных, как шкафы, стражников. Аню сначала вжимает в одного из них, потом оттирает куда-то в сторону.
— Фея Джона! Дева пустыни! Драгоценная, откликнись! — орет беснующаяся толпа.
Аня чувствует, что еще немного, и она превратится в лепешку между оцеплением и подпирающими сзади. Вдруг рядом, поднырнув у стражи чуть ли не под коленками, бросается на землю прямо перед носильщиками какая-то зеленоволосая девчонка.
— Зной, фея зноя, помилуй! — пронзительно верещит она.
Один из стражников хватает девочку за шкирку — но из паланкина высовывается тонкая женская рука.
Все замирает.
Рука повелительно делает оборот кистью. Стражник отпускает девчонку, носильщики останавливаются. Нарядно одетый юноша из процессии подходит к паланкину и с поклоном отодвигает край занавеси. Над толпой пролетает восхищенный вздох.
В паланкине — женщина неземной красоты.
Статная, как царица, с покатыми смуглыми плечами и резкими, тонкими чертами лица, в волнах шелка и черных, как ночь, волос, — она похожа на грезу, видение. Такая прекрасная, что щемит сердце.
Почему-то Ане хочется заплакать.
— Подойди, дитя, — глубоким грудным голосом подзывает девчонку красавица.
Девочка, шмыгнув носом и стряхнув с плеча руку стражника, робко подходит к самому паланкину. Фея опускает к ней руку — и, вцепившись в изящную ладонь, девочка начинает что-то говорить, быстро, тихо и горячо. Джона слушает, склонив голову набок.
Аня понимает, что заплакать хочется из-за более прозаической причины: процессия окутана облаком благовоний, ароматами роз, мяты, и бог весть чего еще. Благоговение сменяется адским желанием расчихаться.
Здравствуй, неудачный момент, как тебя нам не хватало!
Вспомнив советы из интернета, она со всей силы зажимает кончик носа и тянет его вперед, будто хочет оторвать. Потом, для верности, второй рукой закрывает себе рот, поднимает глаза — и натыкается на взгляд нарядного юноши, который держит занавесь паланкина. Он с трудом сдерживает желание расхохотаться.
Аня краснеет. Но нос не отпускает.
Юноша, прикусив губу, отворачивается к девочке и фее — и тут же все веселье стирает с его лица, как губкой. Девочка, закончив говорить, медленным и отчаянным жестом опускается на колени. Джона глядит на нее задумчиво, не отнимая руки, а потом улыбается широко и жестоко.
— Что же, Лейла, я готова удовлетворить твою просьбу, — ясные, четкие слова далеко разлетаются над затихшей площадью. Юноша напрягается, будто готовясь прыгнуть. — Но ответь и ты мне: готова ли ты за это отказаться от своей воли, стать моей слугой на трижды десять лет и выполнять каждое мое повеление?
Девочка вскидывает голову и звеняще выкрикивает:
— Да!
— Быть посему, — роняет Джона и, выдернув ладонь из хватки девочки, резко вскидывает ее в воздух.
В грудь Ане словно ударяют тупым ножом, в следующий миг девочку подбрасывает вверх, как пружиной. Ее зеленые волосы и кожа краснеют до цвета обожженной глины.
И следом истошно, по-поросячьи начинает верещать стоящий в первом ряду толпы, в нескольких метрах от Ани мужчина. Его руки, ноги, тело, голову охватывает желтое марево — словно в дурном сне, человек начинает плыть, обтекать, деформироваться. Люди вокруг с криками подаются в стороны.