Н-да, бойтесь мечтать — мечта может ожить и попытаться умертвить вас… Хотя, может, обойдется? Понадеемся на всем известный и любимый русскими «Авось» и сделаем вид, что всё чики-пуки, а мафия — так, погулять вышла и не начнет камикоросить всех, у кого воротничок расстегнут будет и вместо: «Ваше Высочество!» — с языка: «Ты, лохматый!» — соскользнет… Ага, надейся и верь, наивная!.. Вот блин, уже сама с собой разговариваю, кошмар какой, а ведь они еще и сутки здесь не пробыли! Может, я и правда с ума схожу? Но Ленка-то их тоже видела, а она не псих точно… Ладно, пора завязывать с жалостью к самой себе и начинать трудиться, ибо «авось таки пронесет»…
Я встала и поскреблась за комп в надежде состряпать этим деятелям таблички на двери. А то мало ли, кто заблудится и не туда зарулит? Я, например… Подумав, что свои собственные хари в «2-D объеме» им видеть будет неприятно, я решила немного приколоться и начала ваять несложные коллажи. В результате через пару часов я стала счастливым обладателем табличек для всех пришельцев и, вооружившись кнопками, как мечом, и наглостью, как щитом, поскреблась одаривать плодами своих трудов двери мафии.
Первой на очереди стала комната Ямамото, и к ней была пришпилена «собака-улыбака» с надписью: «Не затопляй мир слезами — он не оценит», — и стихом Леонида Филатова:
«Ну можно ли представить мир без шуток?!
Да он без шуток был бы просто жуток!..
Когда на сердце холод, страх и тьма —
Лишь юмор не дает сойти с ума!..»
К бобровой хатке Тсуны я прилепила хомячка, бежавшего в колесе с ромашкой в зубах, под которым расположилась цитата Надеи Ясминска: «Иногда чувствуешь себя разбитым на осколки… Но если представить, что жизнь — это калейдоскоп, то именно из осколков получаются самые удивительные картины». Почему-то мне хотелось его поддержать. Надеюсь, на меня никто не обидится, хотя не факт. На комнату Хаято я присобачила портрет Фридриха Ницше, который являлся мизогином, то бишь, проще говоря, женоненавистником, а надпись прилепила такую:
«Она: Вот есть феминизм, а как у мужчин это называется?
Он: Здравый смысл? Логика? Мозг?..»
Хаято меня прибьет, ну да пофиг, ибо правда глаза всегда колет. Рёхею на дверь я прикрепила портрет Тайсона с надписью: «Не нарывайся, если уши дороги, а так я человек мирный…» Ко входу в комнату Суперби была приколота картонка с изображением белой акулы, гнавшейся за рыбой-клоуном, рисованные, конечно. А надпись гласила: «Я всего лишь сказал: „Буду нем, как рыба!” — за что Вы меня съесть хотите?!» Сарказм, да. И что с того? Бельфегор обзавелся табличкой с Наполеоном Бонапартом и словами этого самого Бонапарта: «Вы не выше меня, вы — длиннее». Я точно нарываюсь, да и пофиг. Франу я присобачила большую кавайную зеленую мультяшную лягушку, валяющуюся на листе кувшинки и надпись: «А вы знаете?.. Хотя пофиг». Надеюсь, здесь претензий не возникнет. К двери Бьякурана было прикреплено фото большого зефирного торта и шутка КВНщиков: «На завод по производству сока „Добрый” не принимают на работу, пока не убьешь трех злых людей». Дверь Дино обзавелась картинкой с пегасом, скачущим по радуге, на которого взирал мультяшный барбос по имени Балто, к которой я «в облачке», словно ее говорил сам пес, приписала цитату из одноименного мультика об этом самом псе: «Я совершенно против того, чтобы отпускать тебя одного. Кто скажет тебе, что ты замерз и надо попрыгать на месте?» Дино точно обидится… А может, и нет, я ж от всей широкой русской души! Хотя вряд ли он смотрел Балто… О том, что же прилепить Хибари-сану, я думала очень долго. В результате дверь обзавелась картинкой с тигром, смотревшим на закат, лежа на большом валуне, кстати, фотографией, а не рисунком, и цитатой из «Diamond Ace. Идея фикс Айвори Фоунтейна»: «Вот чем отличаются животные от людей: они молчат. Ни упреков. Ни вранья». Здесь я постебаться просто не решилась, потому как камикорос — он и в Африке камикорос, да и, если честно, вот над кем, над кем, а над Хибари-саном мне смеяться не хочется. Может, я вам полным психом покажусь, но мне его жаль. Вернее, я ему очень сочувствую. Но это уже мои тараканы в голове — тапками их, тапками…
Оглядев творения рук своих, я тяжко вздохнула и пошла цеплять последнюю «вывеску». Нет, на дверь Мукуро я прилепила не ананас и даже не дикобраза. Сюда я прикрепила портрет Павлика Морозова и слова Евгения Козщеева: «Пятно на мундире можно прикрыть орденом», — ниже которых было написано совсем не ехидное изречение Эндрю Карнеги: «Раны нашей чести наносятся нами самими». Собственно, Мукуро, может, и не предавал никого, как Брут или Джингвей, но «честь не пропьешь», как говорится, если она есть, то есть, а если нет, откуда ж ей взяться? Он Кеном и Чикусой готов был в любой момент пожертвовать, хоть они в него и верили, Хром мучил постоянно, Хибари-сана «победил» бесчестно, да и то, что он на стороне Тсуны — сомнительный факт. Он же сам говорил, что хочет уничтожить мафию, а если это произойдет, для Савады это будет самое настоящее предательство. Короче говоря, я боялась обидеть этими табличками их всех (и далеко не только из-за последствий а-ля «стилеты в бок»), кроме Рокудо Мукуро. Захочет продырявить трезубцем за эти слова — вперед. Хотя он ведь еще не совершил предательство, и своих друзей в мирное время он всегда поддерживал, это я про тех же Кена и Чикусу, но всё же он сам говорил, что для него даже Хром — инструмент… Так что пока он не предатель, но вопрос чести остается открытым.
С чувством выполненного долга я кивнула самой себе и пошлепала вниз — готовить хавчик этим деятелям, сестрам и работникам фермы, благо хоть суши для японцев у нас остались, и на этот счет можно было не переживать. Я решила не тратить время на всякие заморочки с «курятиной по-царски» и попросту сварила на всех наших рабочих, как обычно, гречку и пожарила котлеты, благо мясо еще с обеда в раковине размораживалось. Мафиози же у нас народ гордый и придирчивый, кашу есть не станут, забыв что «каша — матушка наша». А впрочем, они и не знали: вряд ли в Италии есть похожее выражение. Надо будет у Дино поинтересоваться… О, обзавелась ходячими энциклопедиями мафиозных знаний, бугага! Кто там жаловался, что нет учителя японского? Вот, толпа японцев прибыла, юзай — не хочу! Печалька в том, что как раз «не хочу»… Но это всё лирика, у меня физика проблемами сигналит — что готовить? Подумав немного, я решила, что японцы обойдутся суши, налепленными Такеши, а остальным я сварганила спагетти (проще говоря, макароны) и запекла в духовке красную рыбу в виде рулетиков с начинкой из сыра и грибов. Надеюсь, аллергии на белые грибы ни у кого из них нет… А если есть, у нас еще курица осталась. Немного, правда, фактически кот наплакал, но всё же. Ровно в семь вечера я водрузила на стол весь хавчик и уселась ждать Ленку. Она прискакала пять минут спустя, не говоря ни слова ляпнулась на стул и накинулась на макароны с рыбой.
— Приятного аппетита, — вздохнула я сокрушенно. — Лен, ты не говорила с нашими гостями?
— И не собираюсь, — фыркнула сеструха. — Хочешь с ними нянчиться — твои проблемы. А я каким-то нахлебникам памперсы менять не собираюсь. У них что, в Японии проблемы, налоговая житья не дает, решили перекантоваться у соседей по карте мира? Так мы с ними официально в состоянии войны после Второй Мировой — мир еще не подписан.
— Среди них и итальянцы есть, — вяло пробормотала я.
— Пф! Невелика разница! Впрочем нет, велика. Тип внешности и акцент. Кстати, почему они говорят на чисто русском? Хотя пофиг.
Н-да. Не говорить же: «Потому что им шинигами мозги щеточкой с „Ванишем” промыли», — правда? А потому я решила промолчать и не отягощать и так укуренный и забитый всякой мистической ерундой мозг моей сестренки лишней информацией. Она хоть и гот, но точно посоветует сходить к психиатру… А я не хочу становиться овощем от двойной дозы аминазина! Хотя вру, вот уж кто-кто, а Ленка к психиатрам не направит, но решит, что у меня крыша едет, — к гадалке не ходи.