====== 78) Отбытие повинности, немного измывательств и что из всего этого получилось ======
«Основа всякой мудрости — есть терпение». (Платон)
В понедельник, шестнадцатого числа, мы с раннего утреца всей гурьбой потопали к руинам, вызывавшим неприятные воспоминания. Маэстро после того дня я больше не видела и понимала, что никогда не увижу: он сказал мне «прощай», а это значило, что встречи со мной он будет избегать, как и обещал, когда возвращал меня в родительский дом. Терять друга было больно, равно как и осознавать, что неподалеку погиб еще один мой друг — Вася по кличке Валет, чье тело исчезло вместе с телами двух других жертв и Маэстро в белом мареве. Их вернули домой, насколько мне известно, и я была на похоронах Валета, устроенных Дуняшей, Севером и Хохмой. Катя же поехала на похороны Анны, а Лена — той медсестры, что ее спасла. Катерина пересеклась с Игорем, но ни слова ему не сказала, а Диме, его сыну, принесла соболезнования, на что тот ответил, что очень сожалеет из-за того, как поступил его отец, и желает нашей семье только хорошего. Он не просил простить отца, не говорил, что хочет остаться нашим другом — он просто принес извинения за самого себя и свое поведение, и это его несколько возвысило над его папашей в моих глазах. Катя же осталась к его словам холодна, потому как считала, что раз он знал о поступке отца и промолчал, то тоже нас предал, и переубеждать ее я не собиралась.
В общем, руины нагоняли на меня тоску и спасало только присутствие рядом жениха и сестер, почему-то воспринявших мое заявление о свадьбе как само собой разумеющееся. Ритуал я описывать не хочу, потому как Ленке, бледной как полотно, пришлось резать пойманную не пойми где комитетчиком лягушку. Только потомки того, кто помог Эмме, могли открыть проход, а процесс открытия по заданию достался именно Принцу с Ленкой, потому ей и пришлось всё это делать, и за это я хотела Графа придушить собственными руками, но понимала, что это глупо, так что просто пыталась поддержать Ленусика. Но ей хватило поддержки Принца, обнимавшего ее от начала чтения текста на булыжнике до момента, когда проход открылся.
— Мы первые, — заявил Фран, выполняя пункт номер один нашего контракта — «Первыми ступить в неизведанное». Спасибо Гу-Со-Синам, выдавшим нам инструкции, а то бы Ленка точно сиганула вперед всех, ведь когда в алтаре открылась воронка, у нее так глаза заблестели, что я поняла: расчлененная лягушка успешно забыта… Черный юмор, блин.
Короче говоря, мы с Франом, держась за руки, взгромоздились на оставшийся твердым бортик камня и сиганули вниз, в сопровождении моего вопля: «Не поминайте лихом!» Выпали мы уже в мире Мейфу, причем никакого полета или тоннеля я не заметила — сиганули в бездну, а через миг рухнули в саду с цветущей сакурой. Фран тут же вскочил и оттащил меня за руку от прохода, который, кстати, с этой стороны являл собой образовавшуюся прямо в воздухе черную дыру, размером напоминавшую зеркало в полный рост и висевшую вертикально, как черная тряпочка, натянутая на невидимые нити (это я с Принцем, кажись, наобщалась — везде лески мерещатся). Вовремя мы, кстати говоря, отошли: из мгновенно расширившейся дыры выпали державшиеся за руки Принц с недо-Принцессой, и пока Ленка восторженно осматривалась, относительно-разумный представитель человечества в их паре отволок мою сестру к нам с иллюзионистом. Следом выпали Катька с разведчиком, мгновенно поднявшимся на ноги и начавшим осматриваться так, словно на него сию секунду стадо диких крокодилов из кустов выпрыгнуть должно было. То ли он холерик, то ли истерик, то ли параноик, то ли просто не знает слов «дружественная территория»… Я же тоже решила осмотреться и прифигела. Огромные раскидистые сакуры образовывали длинную аллею, в конце которой располагался особняк, построенный из белого мрамора, с колоннами перед входом, поддерживавшими конусообразную крышу, укрывавшую крыльцо от постоянно падавших нежно-розовых лепестков. Вся земля огромного сада была устлана бледно-розовым ковром, равно как и крыша двухэтажного особняка. В воздухе ощутимо чувствовалась прохлада и свежесть, и мне показалось, что по температуре здесь, скорее, японская зима, нежели весна, но сакура говорила об обратном, а Ленка, поймав мой недоуменный взгляд, поспешила объяснить:
— Мейфу — страна вечноцветущей сакуры, но времена года здесь меняются, как и в мире живых. Просто снега тут не дождешься, хотя холодно бывает.
— Я, наверно, невнимательно мангу читала, — пробормотала я пристыженно, а из-за деревьев вдруг вырулил Граф в сопровождении жуткого существа, от одного вида которого мне аж плохо стало. Это был карлик с полусгнившей серой кожей, покрытой язвами и струпьями, с гнилыми клыками, торчавшими из рваных губ, и единственным целым глазом — правым. Левый глаз у него отсутствовал (Граф, что ль, вилкой выколупнул? Он ведь та еще садюга!), а пустую глазницу закрывали лохмотья рваного века. Волос у карлика было раз-два и обчелся, а черный костюм дворецкого зачем-то спрятали под белым кружевным фартуком гувернантки. Что за ролевые игры?..
— Приветствую вас, пышки мои недопеченые! — порадовал нас «тонким» графско-шинигамистым юмором прозрачный извращенец. — Итак, Ленусечка и Бэльчик топают за мной. Ах, можно я буду звать тебя Бельчонком, мой енотик? Ну конечно, можно: мне нынче всё можно. Вперед, к свершениям! Остальные мне не интересны, они не садистики, так что пусть ждут своей участи. Где-то тут, в кустах, от меня прятался наш Владыка, не любящий мои нестандартно-ориентированные шуточки, так что ждите — скоро явится. Где остальные — понятия не имею, их вечно где-то носит. Шило у них в интересном месте заныкано, интересно только кем? Ну да ладно, еще узнаю. Итак, идемте, мой Бельчоночек и моя анорексичная пышечка! Ах, как я люблю брюнеточек — кто бы только знал! За мной, нас ждет чаепитие и чтение вслух и с выражением лучших творений маркиза Де Сада!
Бедный Бэл. Не, реально, вот сейчас мне его даже жаль… А Ленка? Она ж таких говорливых терпеть не может! И побаивается… А теперь ей этот балаган терпеть и сдерживать от исполнения фантазий своего женишка, маньячно лыбившегося и явно в мыслях уже раз десять, а то и двадцать, Графа расчленившего и в котле со специями сварившего. Хотя, может, Принцу стоит сие Графу вслух предложить, раз тот фанат Де Сада? Вдруг согласится?.. Ну да ладно, мечты мечтами, а в реальности Бэлу пришлось, скрипя зубами, топать за Графской мордой, таща на буксире Ленку, восторженно смотревшую по сторонам и явно пока не втекшую в ситуацию, гласившую, что ей с чуваком, хлеще Шалина-младшего мозг выносящим, придется целый день провести. Кстати, о птичках, а точнее, о Шалиных. Второй пункт нашего с Франом договора гласил, что мы должны были понять их и помочь им (фиг его знает, что это значило), а потому я ждала именно их появления в качестве наших сопровождающих. И они вскоре появились… Алексей был одет в черный брючный костюм с белой рубашкой и при черном галстуке, а Вадим — в черный «в пол» плащ с серебристыми ажурными пуговицами, однобортный, с воротником-стойкой из рюшек и расшитый по подолу, манжетам и бортам черной блестящей нитью, сплетавшейся в причудливый цветочный орнамент. Черные брюки и того же цвета остроносые кожаные ботинки дополняли сей офигенно скромный (в отличие от того, что мы видели прежде) гардероб Шалина-младшего, а сумочка в его руках, напоминавшая небольшую тубу для хранения чертежей, увитая серебристыми жгутами и обладавшая не менее серебристой ручкой, восполняла недостаток декора на пальтишке.
— А вот и вы, душечки мои! — пропел Вадя, и я пожалела себя не меньше, чем Бэла. Я-то надеялась, что он будет адекватным и маску сбросит, а он… Опять во все тяжкие пустился, зараза такая! — Владыка повелел нам всё вам пояснить, а точнее, порекомендовал, но разве откажешь божеству? Отвечать не стоит, ответ и так понятен! Что ж, скидывайте ваши немодные курточки, чтобы не смущать мою изысканную натуру, и вперед — на прогулку по саду моего детства! Я покажу, мои любимые фанаты, особенно тебе, моя Лягушечка, — подмигнул он апатично взиравшему на небо Франу, — все мои любимые и памятные места, проведу экскурсию по самым замечательным уголочкам! Кстати, они укромные до безобразия, так что это намек! Если что, не стесняйтесь. Ну что же, вперед — за мной, мои лапулечки, вас ждет незабываемый день в компании еще более незабываемого меня!