— Ну ты вообще… — протянула я. — Это «мстя» за мой выигрыш?
— Я не мстительный, у меня просто хорошая память, — глубокомысленно изрек Дикобраз и получил фантиком… ну, почти в лоб — он его перехватил.
Трезвенники налили себе газировку, по структуре напоминавшую шампанское, так что на худой конец сошло, как заменитель, и как только Президент закончил толкать речь и раздался первый удар, мы хором воскликнули (ну, не все, но это мелочи): «Счастья вам!» — и, чокнувшись, осушили бокалы. Повисла тишина, наполняемая гулкими ударами Кремлевских часов, а я смотрела в ставшие за эти полгода родными лица и прощалась с ними с улыбкой на губах. Смотрела в глаза, полные веры в чудо, в лучшее и в самих себя. Запомнить каждую улыбку, каждую черточку лиц людей, ставших такими родными и близкими, каждый взгляд, желавший счастья и с надеждой смотрящий в будущее — вот чего я хотела… Фран осторожно сжал мою ладонь, и с последним ударом курантов комнату озарила последняя белая вспышка. Свет развеялся, оставив пустоту и звеневшее у меня в ушах многоголосое: «Будьте счастливы!»
Лишь одно осталось неизменным — мою ладонь сжимали холодные тонкие пальцы иллюзиониста, и я, обернувшись к Франу, с грустной улыбкой прошептала:
— Ну, вот и всё.
— Нет, это только начало, — улыбнулся иллюзионист и, крепко обняв меня, нежно поцеловал, зарываясь в мои волосы пальцами и отдавая всего себя. Я ответила на поцелуй, закрывая глаза, и подумала: «Ну и кто из нас пессимист? Точно не ты…» — и почему-то почувствовала, что он прав — это лишь начало. Начало незабываемого забега длиною в жизнь…
POV Лены.
После вспышки белого света нас словно куда-то дернуло, и мы с Бэлом, державшиеся всё это время за руки, оказались в просторной комнате, обставленной в готическом стиле старинной мебелью, из которой мне в глаза первым делом бросилась огромная кровать под пологом из бордового атласа.
— Добро пожаловать в наши владения, Принцесса Каваллини! — торжественно изрек Бельфегор на итальянском, который я (офигеть не встать! Магия!) восприняла как родной, и потянул меня к кровати. — Ты мечтала о такой кровати, так что я не стал заранее говорить, что она у меня есть. К тому же, была вероятность, что после показушничества босса тут всё изменилось, но я надеялся, что остановку скопируют. Скопировали, так что сюрприз.
— Бэл, это нечто, — восторженно прошептала я всё на том же итальянском, который, похоже, стал мне и впрямь вторым родным языком, и провела рукой по атласному алому покрывалу. Восторг свой я даже описывать не берусь, потому как я готова была петь, плясать и прыгать от радости, а это ну вот ни разу не в моем характере. Я в другом мире. Я. В другом. Мире!!! Счастье, неужели ты есть? Хотя да, точно есть. Мне это Бэл уже доказал своей искренней улыбкой и любовью. Вот только жаль, что я больше не увижу Машу…
— Не спорю, — усмехнулся Принц. — Ты довольна?
— Шутишь? Более чем! — улыбнулась я и кинулась осматривать апартаменты.
Меня переполнял дикий восторг от того, что со мной приключилось самое настоящее чудо, и одновременно я грустила из-за потери сестры, но в целом я была счастлива и не собиралась начинать хандрить. Массивный дубовый письменный стол у окна мне пришелся по душе больше всего после поистине царской кровати, стоявшей напротив двери, потому как он был резным, впрочем, как и вся остальная мебель, и явно старинным, а старинные вещи я любила. Вид за окном второго этажа, которое располагалось в правой от кровати стене, открывался просто сказочный: заснеженный лес и площадка перед домом, мощеная крупным булыжником и очищенная от белого покрова. Бордовый ковер, устилавший пол, и резные шкафы, стоявшие вдоль стены напротив окна, я описывать не буду, равно как и кожаное кресло в углу, рядом со столом, возле которого примостился небольшой круглый журнальный столик на тонкой высокой ножке, заменявший, похоже, Принцу прикроватную тумбочку… Да уж, не собиралась описывать, но описала. Я и впрямь само противоречие. Кого бы в подобных изменениях моей прежде целостной личности обвинить?.. Обвиняемый нашелся сам: Бэл подхватил меня на руки, подтащил мои бренные кости к кровати, рухнул на нее и усадил меня себе на колени. Я обняла Принца, и пару минут мы сидели молча, а затем он тихо сказал: