С этими словами я ломанулась домой — только пятки засверкали. Хорошо хоть, Маня уехала в город с самого утра и до вечера не вернется, а то и до завтрашнего обеда… А вот Лена скоро причапает, и как ей объяснять наличие толпы шизиков — пес его знает. Впрочем, липовая бумаженция мне в помощь! Все претензии в мир мертвых. Шинигами, нашему папане и убиенным самолетиком прежним владельцам участка.
Я зарулила в дом и помчала на кухню. Кстати, на замок я дверь не запирала, так что Скуало зря волновался: даже ломанись он сюда без меня, на улице не остался бы. Но вот то, что он не кинулся выламывать дверь, а терпел «парад» даже притом, что хотел перебороть головокружение и слинять, дорогого стоит. Он ведь так взбешен был, но на нашу собственность не покусился — это о многом говорит! Включая тот факт, что он хоть и хам, но человек хороший… наверное.
Тем временем, пока я спешила на кухню, за мной бесшумной тенью следовал Тсуна, а за ним, кажись, вся толпа этих формально дохлых садистов. Впрочем, только формально: фактически они живее всех живых, а меня, если я не приготовлю обед в кратчайшие сроки, тем более… Благо, борщ я наварила на два дня вперед — можно сразу им налить. Хотя вряд ли они такое будут есть: японцы и итальянцы, жующие украинскую кухню, — это нонсенс.
— Савада-сан, что приготовить? — растерянно спросила я Тсуну, примостившегося у стола.
— Что сможешь, — пожал плечами он.
— Что смогу… — фыркнула я. — Принц вряд ли будет есть вареники! Ты не в курсе, что можно такого сделать, чтобы все были не против?
Тсуна призадумался, а потом покачал головой:
— Не знаю. Такого нет.
Блинский блин, ну как так?
— А что не противно будет есть самым… резким из них? — спросила я, намекая на Хибари-сана, Бельфегора, Скуало и Мукуро. Добавим туда Франа с Бьякураном — мало ли…
— Ну… — Тсуна вновь задумался и выдал: — Хибари-сан признает только японскую еду, а Бельфегор — только изысканные блюда, кухня не важна.
А остальные? Савада, ты реально только их тут «резкими» считаешь? Хотя да, ты сейчас как зажжешь Пламя Предсмертной Воли — и станешь круче всех, а мне что делать? Ууу, спасите меня, подштанники Бубы Касторского, Ди Спейдов двойной пробор и восьмое чудо света!
— А Скуало, Мукуро, Фран и Бьякуран? — уточнила я, зарываясь в холодильник. Странно, но окромя босса пока на кухне никого из мафиози не наблюдалось. То ли заблудились, то ли головокружение еще не прошло, так что не хотят случайно пошатнуться и тем самым слабость показать, то ли по пути они куда-то умотали… Причем последний вариант хуже всех, но правдоподобнее.
— Бьякуран любит сладкое и итальянскую пищу, в последнем его вкусы совпадают со вкусами Гокудеры и Дино, — выдал тайну мадридского двора Тсунаёши, и тут я услышала, как на кухню начали заползать остальные пришельцы. Аж от сердца отлегло, право слово! — Рёхей и Ямамото — японцы и предпочитают традиционную японскую еду. Скуало любит рыбу, а про Мукуро и Франа ничего сказать не могу, извини.
— А ты? — поинтересовалась я, выгружая на стол соленую красную рыбу.
— Я не «резкий», — тепло улыбнулся Тсуна и получил от меня такую же улыбку в ответ.
— Ну и что? Что ты любишь? — решила-таки добиться ответа я, закапываясь на этот раз в шкаф у плиты. — Японские блюда, наверное?
— Да я всеядный, — пожал плечами непритязательный мафиозный босс. — Но люблю японскую еду, ты права.
— Отлично! — усмехнулась я. — Сашими подойдет, как думаешь? Хибари-сан меня не прибьет, если я их нормально приготовлю?
— Думаю, что нет, — нахмурился Савада, явно прикидывая, не прибьет ли меня вышеозначенный Хибари-сан на самом деле.
Кстати, не к ночи помянутого «хранителя священного камикороса» в опасной близости не наблюдалось: на кухню заползли лишь Хаято (куда ж он без Джудайме — вдруг кто на его «сокровище» покусится?), Ямамото, Скуало и Рёхей, остальные растеклись по непонятным направлениям. Я волновалась? Ну вот, предчувствия меня не обманули! Ну и ладно, ну и пофиг: всё равно не уйдут далеко. Не стоит нервничать. Хотя если они на Ленку нарвутся… Ой, нет, не пофиг!
— Что готовишь? — с улыбкой спросил Такеши, и я, кивнув на рыбу, ответила:
— Сашими. Я не такой спец, как ты, но, надеюсь, есть будет можно.
— Хочешь, помогу?
Блин, Такеши, я твой фанат… Отныне и вовеки веков, право слово!
— А тебе не тяжело? — с сомнением спросила я. Мало ли, они же только ожили! Но, видимо, головокружение уже успело покинуть мафиозиков, ибо двигались они довольно уверенно.
— Да ты что! — отмахнулся мечник, пристраивая катану у шкафа. Какой декор, а! — Я же с детства отцу помогал.
— Ну, вы же из мира Мейфу только, — пробормотала я.
— Да всё нормально, — усмехнулся мечник.
— Тогда помоги, если можешь, — обрадовалась я и вручила ему рыбу.
Ямамото прорулил к раковине, тиснул нож и начал строгать ее на ровные, аккуратные кусочки. Загляденье прям! Но заглядываться мне было некогда. Я поставила вариться рис и хотела было начать тушить овощи, как вдруг Скуало подошел к плите и, подняв крышку кастрюли, заорал:
— Врой! Какого черта ты скрываешь это, мусор?!
— Это ж борщ, — опешила я. — А Вы итальянец…
— Я голодный итальянец! — отмахнулся Суперби. — И мне начхать, чем ты меня накормишь, если это съедобно!
— Тогда садитесь, сейчас всё будет, — окончательно попрощавшись со здравым смыслом, пробормотала я.
Скуало, распинаясь на тему несовершенства мира и несправедливости бытия в принципе, уселся на стул и, убрав меч в рукав, облокотился о столешницу. Пепельные волосы рассыпались по плечам, являя миру то самое пресловутое восьмое чудо света в виде волос ниже пятой точки, которые никогда не путаются и всегда лежат идеально. Я налила ему тарелку борща, поставила на стол, выдала борщезачерпывательное орудие, оно же ложка обыкновенная, металлическая, банку сметаны и три куска черного хлеба.
— Зачем? — озадачилась Акула Варии, глядя на сметану.
— В борщ кинуть, — еще больше озадачилась я. Для чего ж еще-то? Или он в жизни не добавлял ничего в супы?
— Обойдусь, — поморщился он и, наконец, занял рупор в виде рта едой, а не воплями. Ура, мои уши могут жить спокойно! Минут десять…
— Кто-нибудь еще будет борщ? — безнадежно спросила я, но в ответ получила лишь отрицательные покачивания двух голов — Савады и Сасагавы. Хаято меня ответом не удостоил, а Ямамото пожал плечами, кивнув на рыбу.
Я начала строгать овощи, а Такеши, виртуозно разделав рыбу, решил сделать суши, а не сашими, и, дождавшись, когда сварится рис, приступил к процессу. Вскоре я таки потушила овощи, а в духовке запекалась курица, и проблема обеда была почти решена. Обхомячившийся борща Суперби, откинувшийся на спинку стула, почему-то молчал и сосредоточенно хмурился — видать, думу думал… Хаято дымил цыбулькой у окна, а Рёхей что-то вещал Саваде, стоя у дверного проема и отчаянно жестикулируя. Я не прислушивалась, но боксер был громкоговорителем не хуже Скуало, ну, разве что немного не дотягивал, а потому я прекрасно слышала, о чем шла речь — о том, как им выполнить договор, и что может выпасть в качестве его условий. Предположения Сасагава выдвигал самые невероятные, и иногда мне откровенно хотелось заржать, что, кстати, и делал Ямамото, а Гокудера язвительно бросал: «Газоноголовый!» Тсуна же слушал Рёхея спокойно и сосредоточенно, и я подумала, что за пять лет он всё же изменился: принял-таки роль босса и смирился с ней, а теперь всеми силами пытается «соответствовать» и потому воспринимает всерьез любой бред от своих подчиненных. Раньше бы он заорал: «Я тут ни при чем! Почему так получилось?» — и окунулся бы в самобичевание, а потом укуренно начал бы искать способ всех спасти, а вот сейчас он являл собой чудо рассудительности и внимал откровениям Рёхея, явно тщательно обдумывая всё им сказанное.
Наконец курица пропеклась, овощи потушились, суши были водружены на стол, а в духовку отправились меренги — печенюшки из взбитого с сахаром белка. Хотя кого кормить было не ясно: остальные так и не вернулись.
— Спасибо, Ямамото-сан! — облегченно вздохнув, сказала я. — Что бы я без тебя делала?