Утром по пути на работу я получил сообщение от Кимуры Юичи. Мужчина, которому я дал больничный по просьбе Тошиба Гото, уже возвращался из Кагосимы обратно — в Токио.
Больше недели он строго следовал всем моим рекомендациям, и язва желудка не дала о себе знать. В следующий понедельник я отправлю его на повторную гастроскопию. Если убедимся, что язва рубцуется, то выпишу его к труду. Если же риск кровотечения так до сих пор и не миновал, директора складов придётся всё же уговорить на госпитализацию в хирургическое или гастроэнтерологическое отделение.
— Доброе утро, Кацураги-сан! — как всегда бодро воскликнула Огава, когда я вошёл в кабинет.
— Доброе утро, Огава-сан, — кивнул я. — Куда вы вчера исчезли в конце рабочего дня?
— Думаете, я сбежала домой? — хитро улыбнулась она. — А вот и нет. Я составляла план диспансерного наблюдения пациентов с хроническими заболеваниями. Вот, держите.
Огава Хана протянула мне папку. Я быстро пролистал документы, подготовленные моей медсестрой, и немало удивился проделанной работе.
— Неплохо, очень неплохо, Огава-сан! — похвалил её я. — Погодите, раз вы составляли этот перечень с нуля, значит, ранее у нас этого плана вообще не было?
— Не было, Кацураги-сан, — помотала головой Огава. — Ранее первым десятком этажей вообще никто не заведовал. Пациентов с них отправляли к врачам нижних рангов. И диспансерным наблюдением никто толком не занимался. Сами понимаете, Кацураги-сан, все стремятся принимать уже больных пациентов, а за профилактику берутся только те, кто длительно ведёт одни и те же этажи.
Логика Огавы была понятна. Диспансерное наблюдение подразумевает приём пациентов, которых специально вызывают для профилактического осмотра. Как правило, они уже стоят на учёте с каким-то заболеванием. Этот план существует для того, чтобы предотвратить прогрессирование уже имеющихся болезней.
— Огава-сан, но, вынужден отметить, составлять план диспансерных осмотров — это работа врача, — подметил я. — Вы могли оставить это мне.
— Знаю, Кацураги-сан, но у вас и без того очень большая нагрузка, — улыбнулась Огава. — Я решила взять инициативу и немного помочь вам хотя бы с этим. Тем более в конце месяца от нас потребуют отчёт по выполнению плана. А пока что диспансерные осмотры у нас хромают.
— Спасибо, Огава-сан, хорошая работа, — поблагодарил медсестру я. — Со следующей недели начинаем вызывать наших больных с хроническими заболеваниями. Постараемся выполнить план и показать Эитиро-сан, что мы не лыком шиты.
— Обязательно! — зажглась Огава.
А после мы приступили к приёму. Людей было не очень много, в пятницу сотрудники Ямамото-Фарм переходили в один из двух режимов: «готовиться к отдыху» или «работать все выходные на износ». В этот день им было не до болячек.
К середине приёма в кабинет вошёл темноволосый мужчина лет пятидесяти. Он выглядел истощённым. Кожа бледная, скулы торчат, как два острых камня.
— Добрый день, Кацураги-сан, — устало поприветствовал меня он. — Я — Номура Коичи. Мой брат договаривался с вами о встрече.
Я по одному виду этого пациента сразу же понял, что передо мной брат Номуры Даруми. Всё, как и описывал мой старый наставник. Признаки сильного истощения.
Надо хорошо осмотреть этого мужчину. Правда, высок риск, что причины его болезни кроются на молекулярном уровне, и мой «анализ» ничего не сможет обнаружить.
— Присаживайтесь, Номура-сан, — поприветствовал я пациента.
И дверь в мой кабинет распахнулась.
— Пустите! — прорывался Номура Даруми сквозь очередь пациентов. — Там мой брат!
— Номура-сан, — обратился я к бывшему коллеге. — Успокойтесь, пожалуйста, и подождите снаружи. Я хотел бы пообщаться с вашим братом наедине.
Номура Даруми, что-то ворча себе под нос, всё же захлопнул дверь и исчез из виду. Сразу видно — привык старик к бесконечному бедламу, который царит в больнице Камагасаки. Здесь люди себе такого не позволяют.
— Расскажите, когда начались первые симптомы, Номура-сан, — спросил я пациента.
— Полгода назад, Кацураги-сан, — начал свой рассказ он. — Всё начиналось постепенно. Поначалу левый бок ныл не слишком сильно, я почти не замечал боли. Но уже в тот момент почувствовал, что начинаю худеть. А через три месяца… Боли стали невыносимыми.
— Болеутоляющие принимали без эффекта? — уточнил я.
— Да, Кацураги-сан! Эту боль почти ничего не убирает. Я следовал диетам гастроэнтерологов, принимал кучу ферментов и спазмолитиков. Боль если и отступала, то совсем ненадолго. Когда начинаю принимать курс ферментов, снижение веса немного замедляется, но этим фактом можно пренебречь. Это — не лечение. Боюсь, что мне уже никто не поможет, Кацураги-сан.