— Мы распределили обязанности, чтобы охватить всю терапию и приёмное отделение. Лично я занимался Миямото Годжо, — объяснил я. — Кондо-сан лишь проводил обход, но никаких назначений без моего ведома он не делал. Верно ведь, Кондо-сан?
— Я… Э… — замялся Кондо, и я тут же услышал его бешеное сердцебиение. — Пришлось немного изменить назначения, Кацураги-сан, Накадзима-сан…
Накадзима начал краснеть от ярости. Меня эта новость тоже не порадовала, но я понимал, что для начала стоит разобраться в ситуации. Возможно, у Кондо Кагари действительно не было выбора.
— Что ж, Кацураги-сан, я уже говорил, что ответственность за Кондо-сан целиком и полностью на вас, — сказал Накадзима. — Сейчас мы вместе оформим поступивших пациентов, а после пойдём изучать истории болезни, над которыми уже успел пошаманить Кондо-сан. И если я там найду хоть одну ошибку…
Накадзима не стал договаривать своих угроз. Санитары уже привезли пациентов для госпитализации, и мы приступили к делу.
Пока Накадзима Хидеки оформлял пациента с сахарным диабетом, я прописывал капельницы для больного с гипертоническим кризом. Кондо Кагари неловко переминался с ноги на ногу, следя за тем, какие назначения я прописываю в истории.
Поскольку Кондо удалось перевести пациента с желудочно-кишечным кровотечением в хирургию, оба поступивших смогли занять койки в палатах.
Закончив приём новых больных, мы отправились в ординаторскую. Накадзима Хидеки сразу же рухнул в кресло и протянул руку ко мне.
— Истории болезни, Кацураги-сан, — попросил он, надевая очки. — Быстро.
Я взглянул на Кондо Кагари, держащего стопку документов. Судя по цвету его лица, парня бросало то в жар, то в холод. Кондо передал мне бумаги, и я отдал первую историю болезни Накадзиме.
Первую из одиннадцати. Сложно даже представить, как много ошибок заведующий отделением может там раскопать.
Накадзима быстро пролистал записи Кондо, после чего произнёс:
— Следующую!
Я подал Накадзиме вторую историю, и так процесс проверки шёл до тех пор, пока в руках заведующего не оказалась последняя — одиннадцатая история болезни.
— Итак, я просмотрел все ваши назначения, Кондо-сан, — заключил Накадзима. — А теперь я жду от вас объяснений. Зачем пациенту из первой палаты была увеличена доза инсулина?
— Медсёстры измерили у него высокий уровень глюкозы, пятнадцать единиц. Поэтому я и решил увеличить дозировку, Накадзима-сан, — собрав всё мужество, ответил Кондо Кагари.
— Хорошо, но это следовало описать в дневнике. Иначе по истории болезни выглядит всё так, будто вы ему просто так увеличили дозу препарата.
— Понял вас, Накадзима-сан, — кивнул Кондо. — Буду исправляться.
— Это ещё не всё, — помотал головой Накадзима. — Почему заменили поступившему вчера пациенту назначенные мной таблетки на другие? В чём была необходимость?
— Он жаловался на сухой кашель, — ответил Кондо. — В прошлом пациент уже принимал эналаприл и говорил, что такая реакция у него уже наблюдалась. Пришлось перейти на препараты из группы сартанов.
— Неплохо, — кивнул Накадзима. — Очевидно, вы заметили мой недочёт. Однако назначения всё же придётся исправить. Сартаны можно будет дать пациенту только завтра, когда концентрация предыдущих препаратов в крови упадёт. Их нельзя принимать вместе, вы же в курсе?
— Д-да, Накадзима-сан, вы правы, — кивнул Кондо.
Заведующий пробежался по остальным заметкам. В целом Кондо Кагари поменял назначения только трети осмотренных пациентов. У остальных схема лечения осталась прежней.
И, судя по тому, что я слышал от Накадзимы, Кондо показал себя достаточно неплохо. Да, некоторые незначительные ошибки он всё ещё допускал, но я ожидал от него куда более худшего результата.
— Что я могу сказать? — в заключение произнёс Накадзима Хидеки. — Вы развеяли мои опасения, Кацураги-сан, Кондо-сан. Зря я припёрся сюда посреди ночи. Вижу, что вы неплохо справлялись и без моего участия.
— Спасибо вам, Накадзима-сан, — поклонился Кондо Кагари. — Я…
— Тихо! — гаркнул Накадзима. — Я ещё не закончил. Кацураги-сан, у вашего стажёра есть потенциал. Продолжайте в том же духе. Уверен, у вас получится сделать из него хорошего специалиста. Однако есть одно «но».
Накдзима с грохотом бросил истории болезни на стол. Кондо вздрогнул и с трудом сдержался, чтобы не спрятаться за мою спину.
— Дневники написаны из рук вон плохо! — добавил он. — Нужно чётко описывать, как меняется состояние пациента. Вот это, Кацураги-сан, я прошу вас очень дотошно объяснить своему стажёру. Договорились?