В онкохирургию отправлять его не стоит. Здесь должны поработать абдоминальные хирурги, но под контролем онкологов.
— Этого пациента направляем в общую хирургию, — сообщил я медсестре. — Передайте Ясуда-сану, что оперировать его нужно незамедлительно. Острая кишечная непроходимость.
Затем я подошёл к медсестре вплотную и добавил уже шёпотом:
— Скорее всего, онкология, напишите в направлении срочную консультацию онколога.
— Хорошо, Кацураги-сан, везём! — медсестра и санитарка подхватили каталку и повезли пациента к лифту.
Я переместился ко второму. Фельдшер скорой Нода Такео сказал, что здесь подозрение на гангрену. И он не ошибся. Правая нога уже начала чернеть. Пока что гангрена сухая, а это означает, что бактериальная инфекция к патологическому процессу ещё не присоединилась. И это к лучшему, есть шанс сохранить ногу. Главное — чётко и правильно маршрутизировать его в соответствующее отделение.
Я включил «анализ» и почувствовал лёгкое головокружение. Видимо, мозг ещё не до конца восстановился после прошлой перегрузки двумя «превентивными анализами».
Всё, пускать на самотёк это больше нельзя. Плевать на усталость. Завтра вечером отправлюсь в храм Дзодзёдзи — к месту силы. Посмотрим, сколько я ещё смогу извлечь оттуда энергии.
Однако, осматривая организм пациента, я понял, что проблема у него не только с ногой. Поначалу думал, что передо мной типичная картина гангрены на фоне сахарного диабета. Но всё оказалось совсем иначе.
Сердце мужчины билось в быстром неестественном ритме. По хаотичному сокращению мышечных волокон миокарда я понял — у него приступ фибрилляции предсердий. Теперь перед моими глазами раскрылась вся картина произошедшего.
Сначала слетел ритм сердца, из-за неправильных сокращений в предсердиях образовался тромб, а потом улетел в артерии ног. Отсюда и гангрена.
Тромб нужно срочно удалять, а ритм приводить в порядок. Давление у него хорошее, осталось уточнить пару моментов.
— Когда произошёл срыв ритма? — спросил пациента я. — Можете точно сказать, сколько времени прошло с момента, когда вы почувствовали неправильное сердцебиение и одышку?
— Где-то… Сутки, не больше, — морщась от боли, произнёс он.
Отлично, а раз трое суток ещё не прошло, можно использовать амиодарон, как антиаритмик. Если бы срыв произошёл раньше — этот препарат только усугубил бы его состояние.
— Этого пациента — в сосудистую хирургию! — велел я. — Тромбоэмоболия артерий голени. До консультации сосудистого хирурга провести УЗИ сосудов нижних конечностей и начать вводить амиодарон внутривенно. Кардиолог пусть тоже посмотрит, так что делаем ЭКГ.
— Выполняем, Кацураги-сан! — кивнули остальные медсёстры и приступили к работе.
Завал с хирургическими больными был разобран, и я смог вернуться к столу дежурного терапевта. Быстро заполнил два направления на госпитализацию, слушая, как в углу ворчит всё ещё ожидающий меня полицейский, и лишь после этого вернулся к осмотру мужчины, которого он привёз.
— Ну наконец-то! — воскликнул офицер. — Просто чтобы вы знали, Кацураги-сан, меня уже разыскивает начальство. И я сообщил точные причины моего длительного отсутствия.
— Да ну? — пожал плечами я. — И что же вы сказали?
— Что дежурный врач намеренно удерживает задержанного мной нарушителя порядка в приёмном отделении. Поскольку, судя по всему, рассчитывает на денежное вознаграждение.
Вот ведь мерзавец…
— Это чистая выдумка. Чтобы вы понимали, в приёмном отделении стоят камеры, и здесь прекрасно видно, чем я на самом деле занят. А за клевету вам придётся ответить, — сообщил я. — Мною осматривались экстренные больные, а вас я задержал потому, что мужчина болен. И причина, по которой он нарушил закон — заболевание, а его невнимательность тут ни при чём.
— Болен? Интересно, чем же? — со скепсисом спросил полицейский.
— Это мне и предстоит выяснить, — произнёс я и вернулся к «анализу».
С почками у Тошинори Йосукэ явно была беда. Поначалу я решил, что и здесь поигрался вездесущий сахарный диабет, который убивает и почки, и зрение разом. Но нет. Судя по воспалительному процессу в его выделительных органах, диабет был здесь ни при чём.
— Вы когда-нибудь лежали в отделении нефрологии? Меня беспокоят ваши почки. У вас был гломерулонефрит? — спросил я Тошинори.
— Не был, а есть, Кацураги-сан, — ответил мужчина. — Хронический. Как вы это поняли?
А правда, как я это понял? Опять побежал вперёд паровоза и выдал ему результаты своего «анализа».
— Меня смущают ваши отёки. Голени и лицо прямо-таки сочатся жидкостью, — нашёл другой ответ на вопрос я. — Вам бы не помешало госпитализироваться.