Асакура Джун поспешил к центру зала, где вокруг Ямамото Мифунэ уже собралась целая толпа. Я же остался наблюдать за происходящим со стороны.
Генеральный директор взял деревянный молоток, который, как я понял из разговоров людей, назывался «кидзути» и крепким ударом вышиб крышку бочонка. В котором, как несложно догадаться, находилось сакэ.
Только к этому моменту я понял, что происходит в центре зала. Я слышал об этой церемонии, но не знал, как она называется. Кагамибираки — как хлопок шампанского под бой курантов. Только в Японии — это универсальное мероприятие для любого крупного праздника. От Нового Года до юбилея знатного человека.
Ямамото Мифунэ взял хисяку — специальный ковшик — и зачерпнул из бочонка сакэ. На столике рядом с ним располагалось множество чашечек, именовавшихся местными, как «масу». Насколько мне известно, раньше их использовали для того, чтобы отмерять рис, но сейчас Ямамото Мифунэ разливал в них сакэ.
Первыми к столику подошли особенно значимые члены корпорации. Среди них я узнал только Акита Такехиро. Остальные члены совета директоров мне были неизвестны. После Ямамото Мифунэ отступил от бочки вместе с директорами, а к столику устремилась толпа остальных сотрудников корпорации.
И Асакура Джун, который лез туда буквально по головам.
Среди толпы я заметил знакомое лицо. Вот его-то я искал!
Кимура Юичи — мой пациент с язвенной болезнью желудка — заведующий складами.
Я подошёл к Кимуре со спины и произнёс:
— Добрый вечер, Кимура-сан.
Кимура Юичи вздрогнул, допил сакэ и лишь после этого обернулся ко мне. Его лицо побледнело.
— О… Кацураги-сан! Какая встреча! — обрадовался он, но глаза Юичи бегали, будто он жаждал найти путь к побегу.
И несложно догадаться, с чего вдруг взялось такое поведение.
— Кимура-сан, я здесь, чтобы праздновать, а не лечить людей, — начал я. — Но всё-таки, кажется, я кому-то говорил, что алкоголь в ближайшие несколько месяцев лучше полностью исключить.
— Эх… — Кимура улыбнулся и виновато почесал затылок. — С таким терапевтом, как вы, Кацураги-сан, нестрашно и немножко рискнуть своим здоровьем. Тем более, повод есть!
— Ошибаетесь, Кимура-сан, я не всесилен. Я лишь направляю людей, а эффективность лечения во многом зависит исключительно от пациентов. Но, если честно, я искал вас не за этим.
— Искали? Я чем-то могу помочь вам, Кацураги-сан? — удивился Кимура.
— Вообще-то, да, — кивнул я. — Наша клиника готовит один проект, и для его осуществления мне нужно поговорить с директором первого десятка этажей. Вы не могли бы мне сказать, к кому мне стоит обратиться?
— А, так это не проблема, Кацураги-сан, — кивнул Кимура. — Вы ищите Сонозаки Сэйджуро. Он стоит у мраморной колонны справа.
Кимура указал на маленького полного мужчину.
— Благодарю, Кимура-сан, — поклонился я. — И всё же, не перебарщивайте с сакэ. Мы в прошлый раз еле вас вылечили.
— Хорошо, Кацураги-сан, непременно!
Договориться с Сонозаки Сэйджуро не составило труда. Как раз наоборот, мужчина был рад, что на его этажах планируется диспансеризация. Поскольку сам он страдал сахарным диабетом второго типа, это мероприятие в первую очередь заинтересовало его самого.
— Кацураги-сан, — одёрнул меня знакомый голос, как только я завершил беседу с Сонозаки.
За моей спиной стоял Кондо Кагари. Видеть его в смокинге было на удивление чудно. Я настолько привык к неряшливому Кагари в его мятом белом халате, что представший передо мной японский аристократ заставил меня напрячься.
— Рад вас видеть, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Скажу честно, я в вас даже не узнал своего стажёра.
— Благодарю за комплимент, Кацураги-сан. Я очень рад, что вы пришли. Мне бы хотелось познакомить вас со своей семьёй, — заявил Кондо Кагари.
Я хотел отказаться, учитывая всю предысторию моих взаимоотношений с семьёй Кондо, но было уже слишком поздно. Родители Кагари стояли прямо за его спиной.
— Кацураги Тендо, — я сдержанно поклонился отцу Кагари и его супруге.
Внешне мой стажёр был практически не отличим от матери. Такой же худой и высокий, тонкие черты лица и острый подбородок.
Кондо Масао был их полной противоположностью. Небольшой коренастый мужчина средних лет. По сравнению с большинством присутствующих гостей он явно не забывал о физических нагрузках. Крупное подкаченное тело мужчины было заметно даже по контурам пиджака.
— Кондо Масао, — поклонился мне в ответ отчим Кагари. — Рад, наконец, встретиться с вами вживую, Кацураги-сан. Кагари-кун много мне о вас рассказывал.
Радуйтесь, что я ничего не рассказывал о вас Кагари.