— Этот поток может излечить мой сосуд? — предположил я.
— Да, и значительно расширить его, — кивнул Кикуока. — Но он же может забрать тебя с собой. Ты готов рискнуть?
— Я уже сказал своё решение, Кикуока-сэнсэй, и отказываться от слов не собираюсь, — упёрся я.
— Хорошо, — кивнул монах. — Тогда отдохни. Завтра я проведу тебя на эту вышку, где ты проведёшь ровно тридцать шесть часов. Всего лишь в два раза больше, чем ты медитировал сегодня. Сущие пустяки для такого способного и терпеливого ученика, как ты, Тендо-кохай.
На этом день подошёл к концу. Я хорошо выспался, стараясь не думать о том, что мне предстоит, а на следующий день после плотного завтрака приступил к медитации на верхушке храма.
Первые несколько часов ничего не чувствовал, но с наступлением темноты усидеть в этом потоке становилось всё тяжелее и тяжелее. Я слышал шепотки, голоса, разговаривавшие друг с другом. Моё тело переполнило энергией уже к утру, но этого было мало. Я понимал, что это только половина пути.
Нужно дождаться, когда поток меня восстановит.
Игнорируя жажду и голод, я продолжал тренировку. Сложнее всего было не заснуть. Глаза и так были закрыты, но сознанием я цеплялся за свою цель и не позволял телу погрузиться в сон.
Поток звал меня куда-то. И что самое неприятное — этот голос звучал очень соблазнительно.
— Я могу отвести тебя домой, — говорил он. — Туда, откуда ты пришёл.
Может быть, окажись я здесь месяц назад, я бы сдался. Согласился на это предложение и попытался вернуться в свой мир. Но с новым местом, с Японией этого мира у меня образовались новые связи.
Коллеги, друзья, пациенты… В этом мире нет целителя, а в том, откуда я пришёл, их тысячи.
Я нужен здесь. Поэтому дорога назад меня уже не привлекает.
— Тендо-кохай, — позвал меня Кикуока Горо. — Можешь спускаться. Он ушёл.
Открыв глаза, я осознал, что никакого жизненного потока больше нет. Наступил вечер среды, и Обон подходил к концу. Как и моя тренировка.
Я спустился к основанию храма и монах, обрадовавшись моему возвращению, поклонился и произнёс:
— Я рад, что вы вернулись оттуда, Кацураги-сан.
А раз он вновь обратился ко мне, как к равному, значит, обучение было завершено.
— Спасибо вам, Кикуока-сан, — я поклонился в ответ. — Благодаря вам я очень многое понял. Только… Я пока не чувствую изменений.
— Не спешите, Кацураги-сан. Скоро вы всё поймёте. Завтра выйдете на работу и там обязательно ощутите изменения, которые принёс вам этот день, — объяснил Кикуока и резко перевёл взгляд на реку. — О! Смотрите, Кацураги-сан. Торо нагаси — завершение праздника Обон.
Река, что протекала за храмом, сияла от множества красочных бумажных фонариков. В каждом из них была свеча. По местным повериям эти огоньки должны указать душам безопасный путь назад — в царство мёртвых.
Правда, после осознанного мной на верхушке храма, я начал сомневаться, что царство мёртвых существует. Возможно, души перемещаются, точно так же как и я — в другой мир. Где есть такая же жизнь.
После Обона я вернулся домой. Ремонт был полностью завершён, но осматривать квартиру у меня не было времени. Я сразу же лёг спать, поскольку завтра мне предстоял важный день.
Пора испробовать новые возможности на практике.
Следующим утром, когда я вошёл в фойе поликлиники, меня сразу же встретил Эитиро Кагами. Заведующий редко появлялся на людях. Эитиро всегда старался приходить и уходить незамеченным. Поэтому я был сильно удивлён, встретив его в самом людном месте — около регистратуры.
— Доброе утро, Эитиро-сан, — поклонился я.
— К-кацураги-сан, мне нужно с вами поговорить. Я ждал именно вас, — произнёс Эитиро.
Его голос дрожал. Это было совсем на него непохоже. Я привык видеть заведующего холодным, прочным, как кремень. Даже вспыльчивый главный врач не мог выдавить из Эитиро эмоций.
— Конечно, Эитиро-сан, пойдёмте, — предложил я.
Когда мы с заведующим вошли в его кабинет, Эитиро Кагами сразу же запер дверь и, схватившись за голову, уселся на свой рабочий стул.
— Что-то случилось, Эитиро-сан? — спросил я.
А что-то явно случилось. Заведующий вёл себя так, будто назревала война.
— Помните аварию в щитовой? — спросил Эитиро Кагами. — Вы тогда ещё дежурили в…
— Помню, Эитиро-сан, — перебил его я. — Такое трудно забыть.
— Кацураги-сан, — заведующему было трудно говорить об этом, но по какой-то причине он решил завести этот разговор именно со мной. — Мне больше не к кому обратиться. Против меня, кажется, ополчилась вся клиника.
— Что вы имеете в виду? — я присел напротив Эитиро. — Расскажите подробнее.