После медитации мы, следуя традициям, выпили ещё белого чаю и покинули храм.
— Я очень удивлена, Кацураги-сан, — улыбнулась Рин. — В больнице Камагасаки вы казались мне совсем другим человеком. Не думала, что у вас столько необычных увлечений.
— Вы не подумайте, что я хожу развлекаться только в храмы, — рассмеялся я. — Это вы ещё не видели, как мы с Кондо-сан ходили в караоке. Вот там было на что посмотреть.
— Ой, а я очень давно не была в караоке! — захлопала в ладоши Рин. — Можно будет и туда как-нибудь сходить.
— Не переживайте, в начале сентября обязательно соберёмся с профилактическим отделением и отпразднуем завершение продуктивного месяца.
Я резко остановился.
Эта фраза: «не переживайте». В ней ключевой смысл всей проблемы. Не обязательно лишать Сакамото Рин эмоций. Можно немного снизить количество «гормонов эмоций», если назначить ей хотя бы лёгкие успокоительные. Так, я смогу выиграть время. А когда мои целительные силы полностью восстановятся, я могу попробовать перестроить её синапсы — пространства между нервными клетками. Наверняка проблема спрятана именно в них.
Ну конечно! Именно поэтому мой анализ и не видит никаких проблем. Они находятся на молекулярном уровне. Чтобы решить эту задачу раз и навсегда, мне придётся подняться на самую вершину своего развития. Довести целительские навыки до идеала и развить «анализ» для осмотра на молекулярном уровне.
Это совсем непростой путь, но ради «горящих» людей, таких, как Рин, стоит его пройти. В прошлой жизни я так и не успокоился, пока не нашёл способ вылечить все имеющиеся заболевания. Значит, не успокоюсь и в этой.
Мы с Сакамото Рин покинули территорию храма и добрались до своего района, но прежде чем разойтись, я произнёс:
— Рин-сан, возможно, мои слова прозвучать странно, но я всё же должен это сказать.
— Вы меня пугаете, Кацураги-сан, — рассмеялась она. — Что-то не так?
Нужно аккуратно подбирать слова, чтобы она поверила мне и не посчитала сумасшедшим. А лучше всего подключить «харизму».
Я направил энергию в поры, из которых сразу же начали выделяться соответствующие феромоны, и таким образом создал атмосферу доверия.
— Я заметил, что вам тяжеловато адаптироваться к новому рабочему месту, Рин-сан, — заговорил я. — График у нас напряжённый, и некоторые сотрудники, буду говорить прямо, иногда вставляют палки в колёса.
— Это точно, но я справлюсь, не переживайте за меня! — ответила девушка.
— На самом деле я заметил, что на вас очень пагубно отражается весь этот стресс, — продолжил напирать я. — Я бы хотел посоветовать вам одни успокоительные. Они абсолютно безопасные и не вызывают привыкания. Пропьёте несколько месяцев. Препарат поможет вам адаптироваться к новой среде.
— Вы уверены, что это необходимо, Кацураги-сан? — удивилась Рин. — Я стараюсь не принимать лишних таблеток. Нет, вы не подумайте! Я вам доверяю, и если вы считаете, что так надо, то буду их принимать.
— Я уверен, что так надо, Рин-сан, — сказал я. — Я выпишу их вам в понедельник. Насчёт побочных эффектов — не переживайте. Первые дней пять может беспокоить лёгкая сонливость, но вскоре всё пройдёт.
— Вы очень заботливый, Кацураги-сан, — расцвела Рин. — Спасибо вам большое.
Сакамото Рин не удержалась и крепко меня обняла. Из неё хлынуло столько энергии, что даже мои каналы перегрузило от обрушившейся на них нагрузки.
Вот это я — молодец! Умудрился спровоцировать её на ещё больший выброс эмоций. Проклятье… Самая неприятная из болезней, с которыми я когда-либо встречался. Всё-таки психика человека — тёмный лес даже для лекаря.
Покрасневшая Рин отлипла от меня и, не справившись с эмоциями, помахала рукой и убежала в сторону своего дома.
Всю следующую неделю мы продолжали трудиться в поте лица на диспансеризации. За это время я успел привыкнуть к нашей профилактической бригаде, как к родным. Даже уролог Никиширо Кусэй стал раздражать чуть меньше. Его постоянные попытки соблазнить любую особь женского пола стали больше напоминать комедийные сцены, чем повод для беспокойства.
И что самое приятное — мой план начал работать. С каждым днём жизненный поток Рин становился слабее и слабее, и в конце концов замер. Как газовая конфорка на самом минимальном уровне пламени. При этом Рин никак не изменилась, но в эмоциях стала более сдержанной.
К последнему буднему дню августа диспансеризация добралась до этажа айтишников, из-за чего они начали негодовать. Только-только мы с Кондо Кагари закончили поиски инфекций в их отделе, и тут на голову нелюдимым айтишникам свалилась ещё и диспансеризация.