— Понятно… — протянул Асакура Джун. — Я тут пока, пожалуй, напишу, какие препараты нужно проколоть по неврологической части. Не обращайте на меня внимания.
— Кацураги-сан, Такеда-сан, — позвала нас дежурная медсестра. — Анализы готовы!
Мы с Такедой одновременно рванули за результатами биохимии. И с облегчением выдохнули, когда изучили полученные цифры.
— Всё в порядке, — кивнул я. — Почки не пострадали. Пока что.
— Значит, нужно как можно скорее вводить димеркапрон, — подытожил Такеда Дзюнпей.
Пока Такеда передавал медсёстрам точные дозировки антидота, я подготовил перечень дополнительных препаратов вместе с Асакурой Джуном. Кроме выведения самого мышьяка нам было необходимо сконцентрироваться на остальных органах, которые затронуло отравление.
Асакура назначил ряд витаминов группы В и тиоктовую кислоту для поддержания нервной системы. Я же обратил внимание на сердце и порекомендовал сердечные гликозиды — препараты, которые урезают сердечный ритм и усиливают сокращение сердечной мышцы.
Правда, стоит отметить, что и сами эти гликозиды являются ядами. В медицине всё работает по принципу старой доброй поговорки.
«Всё — яд, и всё — лекарство, дело только в дозе».
И мышьяк, и гликозиды, и даже «Онкокура» в каком-то смысле.
— Думаю, стоит обратить особое внимание на печень, — добавил Такеда Дзюнпей. — Взгляните, Кацураги-сан. Печёночные трансаминазы, судя по биохимическому анализу, постепенно начинают подниматься.
— Тогда дадим курс гепатопротекторов. И на этом всё, — кивнул я.
— Вроде со всем разобрались? — нахмурился Такеда.
— Да, мы и так провозились с подбором препаратов несколько часов.
— Часов? — удивился Такеда и взглянул на часы.
Было уже за полночь. Асакура Джун давно нас покинул и отправился в неврологию — отсыпаться.
Мы же с Такедой увлеклись разбором этого клинического случая и не заметили, как пролетело время. Возвращаться домой уже смысла не было. Да, идти мне тут всего-то минут двадцать неспешным шагом, но это будет тратой драгоценного времени, которое можно посвятить сну на неудобном диване ординаторской.
— Предлагаю сегодня дежурить вдвоём, — сказал я Такеда Дзюнпею. — Раз уж я притащил вам своего пациента, да ещё и остался на ночь — можем спать по очереди.
— А вы спите на дежурствах? — удивился Такеда Дзюнпей. — Вот уж не ожидал такое услышать от Кацураги Тендо. Я думал, что вы работаете по двадцать четыре часа в день.
— Нет, я всё же иногда сплю, — усмехнулся я. — Хотите сказать, что вы себе не позволяете такой роскоши?
— На работе — нет, — заявил Такеда.
— И что же вы тогда делаете здесь всю ночь, когда нет пациентов?
— Читаю статьи, изучая различные клинические работы, — пожал плечами Такеда. — Расширяю кругозор.
— Странный у нас с вами разговор выходит, Такеда-сан, — я решил быть прямолинейным. — После всего, что уже успело произойти между нами за последние несколько месяцев, сегодняшний вечер не может не вызывать подозрений.
— Хм, — хмыкнул Такеда. — Могу вас понять, Кацураги-сан. Отношения между нами не заладились с самого начала.
— Не хочу, чтобы они портились и дальше, но прошу заметить, что я ни разу не пытался вставить вам палки в колёса.
— Знаю, — кивнул Такеда и тяжело вздохнул. — Простите меня, Кацураги-сан.
Такого поворота событий я совсем не ожидал. Где-то на задворках моего сознания даже взыграла паранойя.
А что, если он намеренно пытается изменить моё отношение к себе? Это ведь может быть очередной коварный план, чтобы мне досадить.
Нет. Нельзя так думать. Раньше, когда работал в России, я никогда не был таким параноиком. Я всегда доверял людям. Всякое было, не стану врать сам себе. Без конфликтных людей и острых ситуаций — никуда.
Но здесь — в клинике «Ямамото-Фарм» я привык вести себя, как хищник среди хищников. Разве это правильно?
— Я не держу на вас зла, Такеда-сан, — сказал я. — Я понимаю, что у вас были свои причины так поступать.
— Были, Кацураги-сан, — кивнул он. — Множество. И я жалею о том, что шёл у некоторых людей на поводу. Если бы я не уделял своей гордыне слишком много внимания, быть может, я был бы не так слеп.
Я понятия не имел, о чём говорит Такеда Дзюнпей. Эти хитросплетения слов были посложнее любой клинической картины. Но один вывод я для себя всё же сделал.