— Сейчас боль исчезнет, — уверил его я. — Но после этого вы, скорее всего, всю ночь из туалета выходить не будете. Так что наберитесь терпения, юмор вам ещё пригодится.
Я усилил обмен веществ в мочевыделительной системе и заставил комок слизи рассосаться. Кикуока Горо поёжился, ощутив крайне неприятные ощущения. Я прекрасно понимал, как монаху сейчас больно. Скорее всего, сейчас ему кажется, будто в его спину вонзили острый нож. Но это скоро пройдёт.
— Готово, Кикуока-сан, можете выдохнуть, — сказал я. — Дело не в позвоночнике, у вас перестала отходить моча из правой почки. Больше таких проблем не будет. Оригиналы документов я забирать не буду, но фото сделаю. Договорились?
— Хорошо, — с облегчением вздохнул Кикуока Горо. — Спасибо вам огромное, Кацураги-сан. Документы в верхнем ящике комода, можете делать с ними всё, что угодно. А мне…
Монах резко вскочил с кровати.
— А мне, кажется, срочно нужно в туалет, — прошептал он и выбежал из дома.
Вот это я понимаю — стержень! Только что мучился от острых болей, а сейчас бегает быстрее, чем я на утренней пробежке.
Я зафиксировал паспортные данные Кикуоки Горо. Вскоре монах вернулся и сказал:
— Кацураги-сан, может это и прозвучит не очень-то по-буддистски, но я только что чуть не вошёл в нирвану. Такого облегчения я ещё никогда не чувствовал. Я ваш должник навеки.
— Не беспокойтесь, это моя работа, — улыбнулся я.
— Нет, Кацураги-сан. Возможно, вы ещё сами этого не поняли, но я уже давно осознал, что вами движет, — заявил Кикуока Горо. — Для вас медицина, как для меня буддизм. Это не работа и не религия. Это стиль жизни. И вы ему никогда не изменяете. Я очень уважаю вас за это.
— Спасибо, Кикуока-сан, от вас это слышать особенно ценно, — поклонился я. — Ваши документы я сфотографировал. Завтра привезу рецепт. В следующие три недели меня в Токио не будет. Да и в Японии тоже.
— Вот как? — удивился Кикуока. — Насчёт документов не беспокойтесь. Даже если меня будут спрашивать ваши коллеги или кто-то из представителей органов правопорядка, я скажу, что был у вас на приёме. А куда вы собрались исчезнуть на три недели, если не секрет?
— В Индию, — коротко ответил я. — Мне дали отпуск. Так что скоро смогу пообщаться со своими иностранным коллегами.
— Ого! — Кикуока Горо был удивлён моим словам, как никогда раньше. — Индия! Родина буддизма! Ох, Кацураги-сан, я могу посоветовать вам, какие места обязательно нужно посетить в этой стране. Но перед этим прошу, посмотрите других монахов. Они тоже чувствуют себя неважно.
— И это меня настораживает, — подметил я. — Раньше вы никогда не обращались ко мне за медицинской помощью. А тут вдруг заболели сразу несколько монахов из храма Дзодзёдзи. Одновременно. Вы уверены, что с вами не происходило ничего необычного? Чем вы занимались на прошлой неделе?
— Да ничего особенного, Кацураги-сан, — нахмурился Кикуока Горо. — Разве что проводили один обряд… Кстати, точно! Мы тогда все дружно очень сильно переохладились.
— Какой обряд? — поинтересовался я.
— Два обряда, если говорить точно, — ответил Кикуока Горо. — Они проводятся в конце осени. Дзул-хурал и Найдани-хурал. Первый, если говорить кратко, в честь животных, которым был нанесён вред людьми. А второй — о том, что нам не стоит слишком сильно привязываться к своей жизни. Сами найдёте информацию, долго распыляться не стану. Как сейчас говорит молодёжь? «Загуглите».
Слышать эту формулировку от монаха было особенно смешно.
— Всё, Кикуока-сан, не будем тратить время. Ведите меня к другим заболевшим монахам, — подытожил я. — Значит, вы много времени провели на улице?
— Да, снаружи уже холодно. А наш храм на реставрации, так что пришлось расставить свечи снаружи и провести ритуал на свежем воздухе, — ответил он. — Наверное, там я почки и застудил.
Кикуока Горо проводил меня к остальным монахам. В итоге моё предположение подтвердилось. У остальных оказалось обычное ОРВИ. Кашель, насморк, больное горло. У двух монахов даже обнаружилась пневмония. Но я ударил лекарской магией по их грудной клетке и очистил дыхательные пути от бактерий. Моя сила действует лучше любого антибиотика, поэтому буддисты смогут прийти в себя уже через пару дней. Лёгкие ещё какое-то время будут пытаться вывести из себя слизь и остатки бактерий, но после наступит резкое выздоровление.
Однако с одним монахом всё оказалось особенно сложно. Пожилой мужчина, в отличие от Кикуоки Горо выглядел совсем не таким бодрым. С кровати он почти не вставал, а когда я вошёл в его хижину, он встретил меня одним лишь кивком головы.