Ответов не последовало. 186 подводников, половина из которых — офицеры, стояли молча, сосредоточенно и спокойно. Глядя в лица моряков, я понимал, что у всех свежа в памяти трагедия трехлетней давности на «Ленинском комсомоле», что братская могила на окраине жилого поселка тревожит душу, но воинский долг и профессиональное товарищество для них превыше всего, и поэтому очень ценил это спокойствие.
Сверив в последний раз список уходящих в море и подписав его, я приказал начальнику тыла капитану 1-го ранга Филиппову «смотреть в оба». Список передать оперативной службе для представления по команде, а сам поднялся на мостик сторожевика, за кормой которого тут же вскипели белые буруны, и корабль лихо отскочил от причала, разворачиваясь на выход. Борис Константинович (капитан 1-го ранга Филиппов. — В.Ш.) еще долго махал нам фуражкой на счастье, пока не скрылся из виду.
В Североморск пришли далеко за полночь и ошвартовались прямо к борту «Волги». Впрочем, апрельская полночь в Заполярье — все равно, что ясный день в Ленинграде. Поэтому я немедленно отправился в штаб флота для уточнения обстановки, а экипаж занялся перегрузкой имущества на плавбазу.
Григорий Гаврилович Исай находился на своем рабочем месте и, несмотря на измученный вид, весьма обрадовался моему скорому прибытию. Мы уточнили, что подводная лодка К-8 — третья по счету в серии атомных первенцев Северного флота, 11 лет тому назад пришедшая в Западную Лицу. Однако ныне, после модернизации, входящая в состав вновь сформированной дивизии в Гремихе, возвращается в базу после боевой службы на Средиземном море. Командует лодкой капитан 2-го ранга Всеволод Бессонов, а старшим на борту является заместитель командира дивизии капитан 1-го ранга Владимир Каширский.
Сравнительно молодого командира Бессонова я представляю себе только по рассказам сослуживцев, зато Каширского знаю великолепно, поскольку он командовал у меня на дивизии подводной лодкой К-21, и я лично аттестовал его, как опытного подводника на повышение.
Мы уточнили также, что в связи с проведением маневров «Океан» подводной лодке К-8 продлена автономность, и она решением Главкома включена в план учений для действия в Атлантике на стороне «синих». Для этого на одном из средиземноморских рейдов лодку дозаправили продовольствием и средствами регенерации воздуха.
К сожалению, информация об аварии на «К-8» в штабе флота весьма скудная. Известно только, что около двух суток тому назад болгарский транспорт «Авиор» с советским капитан-наставником на борту перехватил на международной частоте маломощный ультракоротковолновый сигнал бедствия «SOS».
Через транспорт в Варну, оттуда в Москву и далее через Севе- роморск сигнал дошел до командующего Северным флотом, находящимся в Атлантике на крейсере «Мурманск», а «Авиор» пошел на поиск и примерно в 500 милях к северо-западу от побережья Испании обнаружил подводную лодку, всплывшую в надводное положение.
Прямой радиосвязи с «К-8» штабу флота установить не удается, но через транспорт с лодки сообщили, что в результате пожара в третьем и седьмом отсеках 30 человек погибло, остальные находятся в тяжелых условиях, а энергетическая установка выведена из строя. «Мурманск» следует к месту аварии. Туда же подтягиваются несколько советских кораблей и судов из близлежащих районов. Вот и все, что пока знаю.
Начальник штаба флота пообещал подпитывать меня информацией по мере ее поступления, пожелал счастливого плавания и разрешил по готовности отходить.
Уже на Североморском рейде, когда плавбаза разворачивалась носом на выход, а я наблюдал за этим маневром сквозь толстые стекла ходовой рубки, оперативный дежурный флота по радиотелефону доложил о том, что с аварийной лодки на борт болгарского транспорта принято 43 подводника.
Ровно в 8 часов 11 апреля «Волга» дала ход и, постепенно увеличивая его, устремилась по установленному маршруту к вероятному месту аварии подводной лодки Бессонова.
Баренцево море встретило нас традиционной апрельской солнечной и штилевой погодой. Плавбаза скользила по воде, как по маслу. Но мне не до красот природы. Мучительно пытаюсь представить себе состояние аварийного корабля. Уединившись с Зарембовским во флагманской каюте, в которой всего-то полтора года назад я жил во время делового захода в египетский порт Александрию, мы обсуждаем теперь возникшую ситуацию и варианты возможных действий.