— Под твою девушку, — Николай ревниво–зло смотрел за перемещениями рук Толика.
Толя весело глянул на Князя, широко улыбнулся, притянул девицу к себе, впился ей в рот, отстранился и сказал:
— А если ты проиграешь?
— А чего ты хочешь?
Толик прищурил глаза, цапнул девицу за грудь и сказал: —
Если поиграешь, — его рука вновь оценила размер женской груди, колышущуюся перед ним, — на кучмовозе проедешь по моему рынку.
Вокруг все захохотали. Князь сжал зубы, жестко глянул на Толяна и процедил:
— Тасуй карты.
— Только играем один раз, — Толя Большой продолжал улыбаться, — мне закругляться пора.
— О'кэй.
— А ну брысь, кошечка, — Толя мягким шлепком ссадил с себя девушку и начал тасовать карты. — А что, кошечка, может проиграть тебя моему другу Коле? Смотри, как на тебя смотрит, прямо съесть хочет.
Кошечка посмотрела на распаленного Князя, обняла Толика за шею и наддув губки промурлыкала:
— Нет, Толечка, я тебя хочу, — чмокнула его в висок.
Тот довольно расхохотался. «Ну, сучка, ты у меня сегодня попрыгаешь, дай только до тебя добраться», — Николай зло сжал губы.
Толик стасовал карты, Князев сдвинул. Вест о ставке быстро разнеслась по бару.
Играющих обступили. Сыграли быстро. В конце у Князя на руках был козырный трефовый валет, козырная десятка и обыкновенная десятка. У Толика на руках тоже было три карты.
— Ну что, Коля, ездить тебе у меня на кучмовозе. Он, конечно, не твой ста пятидесяти сильный «Опель», но все ж таки две человечьи силы я тебе выделю, — с этими словами он бросил на стол свои карты — сначала трефовую козырную даму, а затем две шестаки. — Побила тебя моя дамочка, — Толя Большой встал из–за стола. — Все жду тебя послезавтра у себя на рынке. Где меня найти, ты знаешь.
Затем, подойдя к своей выигранной пассии, громко, со смешочком сказал:
— Ну что, кошечка, поехали бай–бай, пока тебя у меня точно кто–нибудь не выиграет…
Выйдя из туалета, Князев зашел в комнату и взял трубку телефона:
— Привет, Олег.
— Здравствуй, босс.
— У меня должок перед Толиком Большим, помнишь?
— Помню.
— И что ты по этому поводу думаешь?
— Отдавать надо. Карточные долги — святые долги.
— Может откупиться?
— Босс, ты, что не знаешь Большого Толю? Загнет такие бабки. Ты, конечно, платить столько не захочешь. И что получиться? И на кучмовозе проедешь и все говорить будут, что Князь — жлоб.
— Ладно, Олег. К десяти подъезжай ко мне. и достань где–нибудь офисное кресло. да посолиднее. Договорились?
— Договорились. В десять я у тебя.
В одиннадцать часов кучмовоз, с сидящим на нем в шикарном кожаном кресле Николаем Князевым, толкаемый двумя братками–шестерками, выехал на рынок…
Через мгновение Инна поняла, что Князев сидит на тележке, а тело его скрывают прилавки. Голова рэкетира медленно повернулась в сторону девушки. Инна вздрогнула и, ссутулившись, нырнула в ближайший проход.
«Ну, Толян, ты у меня еще попляшешь. Я тебе еще припомню эту поездку на кучмовозке», — Князев сидел на тележке, ощущая себя совершеннейшим придурком.
Вокруг бурлила толпа. Пожилые люди, увидев Князева, укоризненно качали головами, одна бабка даже перекрестилась. Более молодые — смеялись, кивали на него головами. Но Князя трудно было чем–нибудь по–настоящему пронять. Развалясь в кресле и попыхивая сигарой, он высокомерно смотрел по сторонам. А вокруг него, медленно, со скоростью движения тележки, уплывали назад освежеванные, разрубленные туши животных. У него мелькнула неприятная мысль: «Везут, словно на катафалке на похоронах». И в тоже мгновение ему показалось, что возле одного из прилавков стоит Инна Самохина. Николай вздрогнул, всмотрелся — на том месте, где вроде бы только что стояла девушка, лежали серо–красные куски мяса…
Инна выскочила из мясомолочного павильона и скорым шагом пошла по направлению выхода из рынка. Настроение было испорчено — повстречала Князя. Проходя мимо двух стоящих старушек, она услышала: " А наш батюшка то, не успел свою жену похоронить…» — девушка резко остановилась и, делая вид, что что–то ищет в своей сумке, прислушалась:
— … а уже загулял с другой, — бабулька в пальто своей мятежной молодости, неодобрительно качая головой, передавала волнующие сведения свей современнице.
— Степановна, и кто тебе такое сказал? — желая продлить сладостные мгновения копания в чужом белье и уже заранее безоговорочно поверившая в то, чем подтвердит сказанное ее собеседница, вторая старушка, опершись на палку с наслаждением слушала.