— Народу на его похоронах много было?
— Я сама не ходила, но говорят — много. Все ж таки любили его люди, хоть и грешен он был.
— Все мы грешны, — философски заметила Степановна и, очевидно, подумав о своих годах, вздохнула. — А у того бандита, в которого наш батюшка врезался, много на похороны народу пришло?
— Ой, много. И все на машинах. А гроб, говорят, десять тыщ стоил!
— Так то ж бандиты, они могут, — Степановна о чем–то подумала про себя, вздохнула, — нас так хоронить не будут.
— Не будут, — охотно подтвердила собеседница и тоже тяжело вздохнула.
— А у этой любовницы то, которую так и не смогли между собой поделить наш батюшка и этот бандит, народу то много было на похоронах?
— Почти никого. Она, говорят, совсем одна была. Мать у нее умерла, отец давно от них ушел, и вроде даже в другой город уехал, сестер и братьев у нее не было. Соседи ее хоронили. А еще мне моя соседка сказала — у нее зять в милиции работает, что у этой любовницы в квартире бумаги какие–то нашли.
— Какие бумаги? — встрепенулась Степановна.
— Соседка сказала — важные бумаги. Их, вроде бы, даже в Д-ск увезли. Что бы их почитало большое начальство.
— А что в тех бумагах?
— Не знаю, Степановна, не знаю.
Обе старушки вздохнули и немного помолчали.
— А все ж есть Бог. Наказал он нашего батюшку за грехи, — глаза Степановны чуть блеснули.
— Конечно есть. Я тут в своем дворе со своими соседками поговорила — все говорят, что их всех: и батюшку, и любовницу его, и бандитов этих, их всех Бог наказал за их грехи, — добавила, пришамкивая, — нельзя грешить — Бог накажет.
Еще постояли старушки, подумали. На этот раз молчание прервала Александровна:
— А все ж батюшку жалко. Хороший он был человек, добрый.
Степановна медленно наклонилась за своим бидоном, взяла его в руки, чуть выпрямилась:
— И мне жалко.
Александровна повторила сходный маневр. Обе старушки направились к выходу из рынка.
— До завтра, Степановна. Ты же приходи, я тебе очередь за молоком займу.
— До завтра, Александровна. Если не захвораю, обязательно приду.
И, уже уходя, словно размышляя с собой вслух, Степановна прошамкала:
— Жалко батюшку. Но уж больно сильно согрешил. А он же священник. С него спрос особый. Вот Бог его и наказал.
«Нельзя грешить», — уже про себя, уходя, прошептала Александровна.
— Ну что, продолжим? — ровно горел Свет.
— А куда мы денемся? — безмятежно раскинулась Тьма, — мы должны возиться с людьми.
— Не будем возиться, не будет нас, — мигнул Свет
— А будем возиться, мы будем всегда, — затрепетала Тьма.
— А значит, и люди будут всегда, — ярко вспыхнул Свет.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) — Бытие 1:1, 26
(2) — Евангелие от Матфея 5:28 — 30
(3) — Псалом 89
(4) — Евангелие от Иоанна 8:5
(5) — Евангелие от Иоанна 8:7,10,11
(6) — Евангелие от Матфея 22:36,37
(7) — Бытие 8:18
(8) — Евангелие от Матфея 22:39
(9) — Иоанн — Богослов — один из апостолов. Написал «Откровения», вошедшие в Библию, где предсказал дальнейшее развитие истории человечества.
(10) — Мартин Лютер — основатель новой ветви христианства — протестантизма. Опубликовал 95 тезисов, отвергавших догматы католицизма.
(11) — Матфей, Иоанн, Лука, Марк — последователи Христа, написавшие Евангелия соответственно от Матфея, Иоанна, Луки и Марка.
(12) — Fifty- пятьдесят (анг).
(13) — excuse — извините (анг).
(14) — Евангелие от Матфея 5:3
(15) — Откровение 3:18, 19
(16) — Откровение 3:20 — 22
(17) — Большая Берта — одно из самых больших орудий в мире. Построено Германией во Вторую Мировую Войну.
(18) — еврейский обряд обрезания Иисусу Христу, через неделю после его рождения сделали в Иерусалимском Храме.
(19) — Евангелие от Марка 15:13
(20) — Евангелие от Иоанна 18:37, 19:9–11
(21) — в 70 г. н. э. Иерусалим был повторно захвачен Римом.
(22) — Евангелие от Марка 15:14
(23) — Евангелие от Луки 23:18,21
(24) — Евангелие от Матфея 27:24,25
(25) — Quid est veritas? — Что есть истина (лат).
(26) — Евангелие от Иоанна 19:30