Зайдя в ванную, я сначала даже испугалась, увидав в зеркале какого-то незнакомого упыря, но, приглядевшись, поняла, в чем дело. Уснула я вчера так и не смыв косметику, с накрашенными ресницами… кто так спал хоть раз, тот знает, что получается утром. С трудом отмыв, оттерев растекшуюся тушь, я повела Лавруху на прогулку. Из головы не выходил странный синий крест с картонки. Ни на какой привычный христианский или католический он не походил, больше смахивал на какую-то нелепую жирную снежинку с четырьмя толстыми и двумя тонкими лучами. Никаких вообще аналогий в сознании не всплывало, да и не сильна я, честно признаться во всякой сектантской символике. Да и в любой другой символике тоже не сильна.
Накормив Лаврушу, переоделась, наспех подкрасилась и помчалась на работу. Мысль о том, что сегодня наконец-то наступила пятница, а значит впереди два чудесных дня, когда можно спать до обеда и ничего, вообще ничего не делать, окрыляла и вдохновляла. Даже опоздала в редакцию всего на пятнадцать минут, вот что значит хорошее настроение. Стоило только переступить порог нашего офиса, как Влад обрадовал, что сегодня выдадут зарплату. Нет, ну какой славный денек выдался, загляденье, а не денек! Поприветствовав начальство, я бросилась к своему рабочему месту, обуреваемая вдохновением. Пока система грузилась, я настроила мозги на боевой лад, последний рывок, последний рубеж, отделяющий меня от…
– Так, внимание! – рявкнул Конякин. – В следующем номере ударной темой берем преступников-гипнотизеров! Сена, ты пишешь о ночной жизни у трех вокзалов, о шизофрениках самоубийцах, о том, что в супермаркетах продается заговоренная минеральная вода, к которой вырабатывается зависимость и о том, что если долго смотреть на падающий снег, можно впасть в кому. И, как всегда, четыре вольных темы. И гороскоп на неделю. Влад, ты берешь проститутов-клофелинщиков…
Дальше я не слушала, я смотрела на монитор и ничего не видела, перед моими глазами распахивалась вечность… вечность бесполезной работы в этой дурацкой лживой газете за шесть тысяч пятьсот двадцать восемь рэ плюс 20 % премиальных. В душе моей стало возникать что-то страшное, необратимое, не поддающееся контролю… Я выключила компьютер и стала собирать свои вещи. Народ опешил, наблюдая за такими возмутительными действиями.
– Сена, ты чего это? – подлетел ко мне Влад.
– Ничего. С меня хватит, я ухожу.
– Куда?
– Из газеты.
– Как… так?
– Очень просто. Прощайте, Станислав Станиславович, прощайте, уважаемые коллеги.
И, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать, вышла прочь, гордая и независимая. Стиснув зубы, сжав кулаки, быстрым шагом, не давая себе ни шанса на отступление, я маршировала в сторону бухгалтерии, дабы получить свою последнюю зарплату в стенах издательского дома «Комета». Деньги я забирала торопливо, будто воровала, то и дело поглядывая в сторону нашего офиса – не видать ли погони? Никто не мчался по коридору, спотыкаясь на поворотах, никто не падал передо мной на колени, не умолял вернуться, крича и плача, как альбатрос. Очень обидно стало, ей Богу. Без особого энтузиазма поплелась я на выход, запал уже прошел, гнев остыл, но о позорном возвращении назад не могло быть и речи.
Безработная и грустная вышла я на улицу, и ноги сами собой понесли меня в «Констанцию». Кафешка пустовала, за стойкой тосковал бармен. Я взяла два бутерброда с ветчиной и зачем-то бутылку шампанского. Выскакивая из горлышка, пробка сказала: «пук!», бармен поставил на стойку тарелку с тоненькими скучными бутербродами и один стакан.
– Можно позвонить?
– Пять рублей.
– Я знаю.
Набрав рабочий Тайкин номер, я слушала гудки.
– Слушаю, – ответил незнакомый женский голос.
– Здравствуйте, а Таисию Ливанову можно услышать?
– Такая здесь больше не работает.
Повесив трубку, я выложила на стойку еще пятак и набрала Тайкин мобильный.
– Да! – крикнул ее голос с трудом пробираясь сквозь шум в мембране.
– Тая, это Сена! – заорала я в ответ. – Ты где?
– Только из банка вышла! Поздравь меня, подруга, я теперь безработная!
– Я тоже…
– Чего? Говори громче, ни фига не слышно!
– Я сейчас в «Констанции»! Приезжай!
– Что-то случилось? – мгновенно насторожилась подруга.
– Приезжай, расскажу.
Повесив трубку, я взяла свой заказ и направилась к столику в углу. Усевшись у окна, я принялась давиться безвкусными бутербродами, глядя в окно. Нет, вот как интересно устроен человек. Какое сегодня выдалось замечательное утро, я была полна творческого горения, в жизни все было стабильно и предсказуемо, как вдруг я сама, своими волшебными руками устраиваю себе не пойми чего. Хотя, с другой стороны, можно попроситься в «Фараон», но не факт, что Горбачев действительно возьмет нас в штат… Что ж, будем с Таиской на пару скитаться по биржам труда или просить подаяние в подземном переходе… Я так расстроилась от этих мыслей, что налила полный бокал шампанского и принялась глотать колючую пену. В довершении ко всем бедам шипучка оказалась кислой и сильно отдавала старыми носками. Дабы не раскукситься самым что ни на есть последним образом, я перенаправила мысли на расследование. Порученное дело казалось нудным, скучным, бесперспективным… но я сделала надо собой усилие, вытащила из сумки блокнот, картонку с синим крестом и буклет с координатами центра помощи жертвам. Попивая шампанское, покусывая бутерброд, я попыталась вчитаться. Никаких наставлений, внушений и проповедей не обнаружилось, говорилось о том, что если кто-то из ваших родственников или знакомых попал в секту или пытается выйти из нее, но не знает как это сделать, или же подобное случилось с вами, необходимо как можно скорее обратиться в центр за духовной и психологической помощью. Рисунок храма, изображение распятия, адрес и телефон.
Натрусив из кошелька пять рублей мелочью, я отправилась к стойке с буклетом, блокнотом и ручкой.
– Алло, вас слушают, – произнес мужской голос.
– Здравствуйте, – вздохнула я, – это центр помощи жертвам нетрадиционных религий?
– Да, здравствуйте.
Сонный бармен заинтересовался и тихонечко, бочком, бочком стал пододвигаться ко мне поближе, чтобы ничего не пропустить интересного.
– Вас беспокоит помощник следователя Ксения Зорина, – начала я свое вранье, разглядывая витрину с бутылками, из магнитофона громко квакала «Глюкоза». – Видите ли, пропала молодая девушка, есть подозрения, что она попала в какую-то секту. Вы меня слушаете?
– Да-да, конечно. А что за секта, не известно?
– В том-то и дело, но у нас есть кое-что, изображение очень странного креста и фраза, оброненная пропавшей, это может быть какой-нибудь заповедью секты. Скажите, можно ли по таким приметам определить, что это за секта?
– Попробуем. Знаете, как сделаем, вы перезвоните часа в три, я за это время попробую найти отца Даниила, он поможет разобраться.
– Вот спасибо! А трубку вы поднимете?
– Да, если что, спросите Сергея Валеева, я подойду.
Я быстренько записала. Еще раз поблагодарив, я отчалила к своему столику. После общения с приятным, доброжелательным голосом Сергея Валеева настроение заметно улучшилось и я подумала, что, в конце концов, если дальнейшая жизнь совсем уж не заладится, можно будет и в монастырь уйти, там и кормят бесплатно и общество спокойное…
В кафе вбежала запыхавшаяся Таиска, огляделась и ринулась ко мне.
– Сена, что стряслось?!
– Тише, не голоси, – я деловито наполнила бокал, – сядь и отдышись.
Расстегнув пальтецо, она плюхнулась напротив, настороженно косясь на шампанское.
– Сена, не томи! Лучше всю правду сразу!