Вернее, ей не разрешат.
***
Этот спор, наверное, мог бы и продолжиться, но я решил снова взять инициативу в свои руки.
– Владимир, а можно гитару? – спросил я.
И снова этот вопрос был для меня полной неожиданностью.
– Умеешь? – спросил Высоцкий.
Инструмент он передал без вопросов.
– На шестиструнке... но, думаю, и с семью струнами справлюсь, – храбро ответил я, и тут же попробовал.
Вышло на удивление неплохо. Я мысленно вздохнул – прости, тёзка, тебе придется придумать что-то другое, – сыграл простой проигрыш на трех аккордах и запел:
– Песен еще ненаписанных, сколько?...
Слушали меня поначалу невнимательно, но уже второй куплет я исполнял в полной тишине. В принципе, я ожидал на «Кукушку» именно такую реакцию – почва для подобного творчества была уже подготовлена многочисленными бардами, а без электрогитар эта песня вполне могла бы прозвучать и на том же Грушинском фестивале. И стать там хитом.
«Солнце мое, взгляни на меня –
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох – дай огня.
Вот так...»
Я поднял взгляд от гитары и обвел присутствующих долгим взглядом. Актеры и сочувствующие смотрели на меня во все глаза, но никто не решался сказать что-то первым. Но долго это продолжаться не могло.
– Твоя? – коротко спросил Высоцкий.
Я заметил, что он чуть посмурнел – впрочем, много позже о нем писали, что он был очень ревнив к чужому успеху. Ну а «Кукушка» как минимум не уступала его «Охоте на волков», которую он сегодня пел.
Я кивнул.
– Да... но для слушателей исполняю впервые, – я улыбнулся. – Раньше как-то не было повода.
– А хорошо получилось... ведь хорошо же? – он обвел взглядом своих приятелей.
Те дружно подтвердили, что хорошо.
– Тогда... – Высоцкий на мгновение задумался. – У меня... у нас с Иваном скоро концерт будет. Сможешь присоединиться? В середине выйдешь, споешь про кукушку... думаю, народ будет в восторге. А ещё что-то есть?
«Да полно», – хотел ответить я – и не смог.
Наваждение пропало, я по-прежнему сидел на полу, гитара стояла у стены рядом со стулом, на котором сидел Высоцкий, а собравшиеся снова разливали свой портвейн под неспешный разговор про авангардные прочтения Шекспира.
Я облегченно выдохнул. Ничего не было, я не перепевал Цоя и не становился конкурентом – или же коллегой – Владимира Высоцкого на бардовской сцене. Правда, кое-что в окружающей меня обстановке всё же изменилось – я посмотрел на полный стакан, который оказался передо мной – и заметил очень хитрый, сквозь прищур, взгляд Высоцкого. Это была явно его диверсия, и мне срочно надо было придумывать, как ей противостоять. Но этого не потребовалось.
Я чуть пошевелился – и навалившаяся на меня Нина вдруг сползла на пол и застыла на нем неподвижным комочком. Свой пустой стакан – четвертый, пятый? я не знал – она из руки так и не выпустила. У меня начало сводить низ живота.
– Развезло... – сказал кто-то.
Но я и сам уже увидел, что она дышит и что в целом с ней всё в порядке, если не считать, конечно, непривычной для её организма алкогольной интоксикации, наложенной на недостаточное питание. В квартире Золотухина закусывать было нечем.
Правда, теперь передо мной в полный рост встала следующая проблема – надо было срочно решать, что делать. Оставаться здесь с отключившейся девушкой мне не хотелось, включаться в здешние беседы – тем более. Да и вообще меня тут уже ничего не держало. Наоборот – мне хотелось остаться одному и обдумать мысль, которую я с трудом поймал за хвост, когда возвращался из мира грёз в мир реальный.
– Народ, поможете вызвать такси? Я ни одного номера не знаю, куда звонить...
[1] Первый состав этого спектакля выглядел так:
Гамлет – Владимир Высоцкий,
Гертруда – Алла Демидова
Клавдий – Вениамин Смехов
Офелия – Наталия Сайко
Горацио – Леонид Филатов.
Александр Пороховщиков, кажется, делил роль Клавдия (короля) со Смеховым, но на видео вроде бы именно он играет Лаэрта. Если это не так, то прошу прощения, пусть это будет признаком легких отклонений и альтернативности истории.
[2] Фильм «Бумбараш» впервые показали по Центральному ТВ 1 мая 1972 года – с этого, собственно, и началась настоящая карьера Золотухина, которая в итоге привела его в кресло худрука Таганки после изгнания оттуда Любимова. Но к тому времени Золотухин был уже тяжело болен и толком ничем управлять не мог. Окончательно добили его тяжбы по поводу запретов спектаклей в любимовской постановке, а умер Золотухин, кстати, на год раньше Любимова – в 2013-м. Эта тяжбы, кстати, и привели к тому, что сейчас Таганка уже не та.
[3] На русский язык пьесу (она 1966 года) перевёл в конце 1960-х годов Иосиф Бродский, но тот перевод так и не был опубликован, оставшись похороненным в архиве журнала «Иностранная литература». Публикация состоялась лишь в 1990-м, и в том же году вышел фильм – авторская экранизация пьесы. В 90-е и нулевые спектакль по этой пьесе шел в театре имени Маяковского и в его филиале на Сретенке.
Глава 10. «Его свои же брали на прицел»
Я не знал, как правильно назвать ту яркую картинку, которую нарисовало моё подсознание – я беру у Высоцкого гитару и пою песню Цоя, вызывая жгучую зависть знаменитого барда и восхищение его окружения. Это было то ли видение, то ли воспоминание о том, что могло случиться, но не случилось. И главная моя проблема была в том, что я почти отчетливо, несмотря на легкое опьянение, помнил ощущение жестких струн, почти разрезавших непривычные к такому насилию подушечки пальцев левой руки. Правда, в реальности никаких отметин там не осталось, так что и на гитаре я, скорее всего, играл лишь в собственном воображении. Но всё равно в душе был отголосок какой-то тоски об упущенной возможности – хотя я сильно сомневался, что какая-либо песня, кроме как исполненная Высоцким, могла произвести на эту нетрезвую компанию хоть какое-то заметное впечатление.
Играть на гитаре я умел. Не как мастер-виртуоз, на это моих талантов не хватило – слуха у меня отродясь не было, да и голоса Бог не дал. Но, как неоднократно повторял один из врачей, которых я посещал за годы болезни, «многое можно достигнуть простым упражнением». Для игры на гитаре оказалось достаточно зачаточного чувства ритма – всё остальное приложилось в процессе тех самых упражнений. Да, тот врач посоветовал мне играть на чем-то струнном, хоть на балалайке, чтобы сохранить мелкую моторику рук. Я послушался этого совета, но купил обычную шестиструнную гитару с нейлоновыми струнами. Благо, уже было время, когда учителя оказались необязательны – интернет у меня был, а в интернете были видеоуроки, в которых энтузиасты разбирали все аспекты управления этим инструментом. Но высот я, повторюсь, не достиг, остановился на обычной «восьмерке», но и её хватило, чтобы играть какие-то не слишком сложные песни.