– Ты ещё и не знаешь, как её зовут? – мне удалось его удивить. – Актриса наша, весь вечер рядом со мной просидела, не мог не заметить. Самая красивая в труппе.
– А, эта... – протянул я, выигрывая время. – Да, она красивая... Её лицо само взгляд притягивает.
Он исподлобья глянул прямо мне в глаза.
– Это ты точно сказал... Притягивает... Только не вздумай влюбляться – она ещё и целеустремленная, как к нам пришла – прилипла ко мне и ни на шаг не отходит вот уже много лет. К ней многие клинья подбивают... ну, сам понимаешь – круг у нас такой, замкнутый, все про всё знают. Но нет, всем отказывает. В нее вообще все влюбляются, но только я могу ее выдержать. И только она может выдержать меня. Мы как две красивые машины, будто связанные тросом.
Последнее предложение он продекламировал – словно это была строчка из какого-то стихотворения, но сам стих я не узнал. [3]
– А Марина Влади? – не удержался я.
Он зыркнул на меня, и, кажется, хотел ответить резко, но сдержался.
– Это другое, – сказал он.
– Это то же самое, – улыбнулся я. – У вас же с француженкой уже брак, я ничего не путаю?
– Да, мы женаты... но это не то же самое. Мы с ней всё обговорили на берегу, и она поняла. Да и... – он на мгновение задумался, но потом резко махнул рукой. – Да и выгоден нам обоим этот союз. Она приезжает к нам в любое время, скоро и я могу ездить за границу без обычных проволочек. В другой ситуации нам бы этого не разрешили.
Я обдумал эту информацию. В принципе, Высоцкий и Влади сумели найти пробелы в советской системе и использовали их ради собственного удовольствия – осуждать можно, но, скорее, надо завидовать. Правда, было непонятно, ради чего французской актрисе нужно много ездить в Советский Союз, но это её дело – может, действительно необходимо.
– Татьяна? – напомнил я.
– Она в курсе... ей не нравится, но она всё понимает и принимает меня таким, какой я есть. Хорошая девушка... жаль, что как актриса не очень. Но я ей помогаю, чем могу, правда, возможностей у меня мало. Роль там, роль сям. Всё добавка к ставке.
С моей точки зрения это был забавный симбиоз. Правда, я пока так и не понял, кто в этом треугольнике был акулой. Внешне эта роль очень подходила Высоцкому, но, кажется, он просто делал то, что нужно было женщинам, которых любил – ну и про себя не забывал.
– Кстати, – продолжил Высоцкий. – А ты куда свою Нину собирался отправлять? Валерка вызывал машину без адреса.
– Да бог её знает... я понятия не имею, где она живет, – признался я. – Была мысль к себе её отвезти, а утром не метро отправить домой. Не оставлять же девушку вам на растерзание.
– А ты где живешь?
– На Речном, это север зеленой ветки.
– Далековато, – он неодобрительно покачал головой.
Потом сделал шаг к Нине, легонько похлопал её по щекам, а потом вдруг зажал ей нос. Поначалу она никак не реагировала, но через несколько секунд резко вдохнула широко открытым ртом и распахнула глаза.
– А? Что? Где... – пробормотала она совершенно пьяным голосом.
– Нина, – ласково спросил Высоцкий, – ты где живешь?
Такой ласковый голос был, наверное, у палачей при царях, и преступники всех мастей мочились, когда к ним так обращались.
– В Лю... Люб... Лю-бер-цы, – с третьего раза выговорила она и снова закрыла глаза, обмякнув чуть ли не сильнее, чем раньше.
– Иногда помогает, – объяснил мне Высоцкий. – Некоторые коллеги пользуются, когда нашатыря под рукой нет, а надо срочно на сцену ненадолго. М-да, Люберцы. Туда такси не поедет, а моя «реношка» у дома стоит, в гараже...
Он говорил задумчиво, но с плохо скрытой гордостью – мол, и машина у меня иностранная, и гараж имеется. Я пропустил эту похвальбу мимо ушей – в будущем «рено» за хорошую машину не считалась. Но сейчас, видимо, котировалась высоко, как и любая другая иномарка.
– Вот что, – решительно сказал он. – Могу её себе забрать – это поближе и подешевле будет, чем к тебе такси гонять, да и тебе беспокойства меньше. У меня четыре комнаты, размещу где-нибудь. А утром и в самом деле – на метро домой пусть едет. Похмелить чем – найду. Как тебе такое?
Предложение было очень необычным. Я с сомнением посмотрел на Высоцкого, покосился на Нину, снова на Высоцкого. Она была мне никто, он – тем более. И если я смогу одновременно избавиться от них обоих... Мне такая комбинация даже нравилась. Оставалось одно «но».
– А как же твоя компания? Потеряют, искать будут, – напомнил я.
– Не будут, – усмехнулся Высоцкий. – Сейчас допьют это пойло... где его только Валерка нашел, наверное, подогнал какой-то поклонник... кто-то домой поползет на бровях, остальные прямо там уснут. Не до меня им, много уже выпили.
– А Татьяна?
Высоцкий поморщился.
– Сама доберется, если захочет, – как-то резковато ответил он, но быстро смягчился и пояснил: – Иногда не хочет. Особенно после таких посиделок.
– Да уж... – пробормотал я. – Высокие, высокие отношения...
– Цитата? – Высоцкий цепко глянул на меня.
– Что? А, нет, я просто... Просто мне странно всё это узнавать. Непривычно. Хотя и сам не аскет в этом отношении. [4]
– Да разное в жизни бывает...
Вдалеке показалась бежевая двадцать первая «Волга» с шашечками на боку.
– Едет, – сказал Высоцкий, тоже заметивший машину. – Ну так что? Принимаешь моё предложение?
Я кивнул.
– Принимаю. Только не обижай её – всё-таки студентка, комсомолка и спортсменка. Если пожалуется, придется тебя наказывать... по всей строгости, – я улыбнулся, давая понять, что шучу.
Хотя я вовсе не шутил. Мне не хотелось, чтобы этот актер испортил Нине жизнь. С другой стороны, у неё появится возможность в старости давать интервью про отношения с Высоцким, и ещё она, наверное, напишет толстую книжку, в которой этот вечер и эта ночь превратятся в нечто грандиозное – хотя большую их часть она просто проспит.
– Не обижу, – он хлопнул меня по плечу – и вдруг засуетился, роясь в карманах.
– Черт! Бумажник в театре забыл... – сказал он расстроено. – Слушай, не в службу, а в дружбу – червонец не займешь? Я отдам вместе с контрамарками.
Я улыбнулся, достал красную купюру и отдал ему.
– Если что – у этой дамы в кармане пальто целый комок денег, – сказал я. – рублей двадцать. Правда, она их копила, думаю, целый год, так что... в общем, ей тебе точно придется компенсировать всё до копейки. Договорились?
Высоцкий снова рассмеялся.
– Договорились! Уж этого от меня точно ожидать не стоит – комсомолок и красавиц я никогда не грабил.
Машина остановилась рядом с нами, мы погрузили Нину на заднее сиденье, Высоцкий сел вперед – водитель его узнал и буквально настоял, чтобы актер сидел рядом с ним, – и они отправились в следующее великое приключение, как говорил герой одной ещё не написанной сказки.
Я пожалел, что «мой» Орехов не курил – в этот момент сигарета была бы как нельзя кстати. Но сигарет не было, от спонтанной покупки я избавился на следующий же день, раздав коллегам, так что я просто стоял и смотрел им вслед.