Но я видел – про заграничные деньги Денисов упомянул лишь затем, чтобы уколоть меня, потому что должен понимать: такие мероприятия на стыке сразу нескольких ведомств быстро не делаются. Но в моей голове рекомендация «не лезть» к Красину, наложенная на запрет разработки Якобсона и сдобренная необоснованными претензиями по текущей работе расположились так, что единственным выходом я видел только увольнение.
Впрочем, подавать рапорт прямо сейчас я не стал. Убрал его в сейф, на самое дно – чтобы дольше искали, если будут, а сам вернулся за стол и набрал знакомый номер.
– Ирина? Это Виктор. Да, понимаю и прошу прощения. Но надо встретиться. Сегодня.
***
Ирину продержали в больнице несколько часов, а уже вечером сунули ей в зубы выписку и отправили домой, долечивать отшибленное плечо. По самому происшествию она мало что могла сказать – ей звонили из милиции, спрашивали, может ли опознать нападавших, но она отказалась, потому что никого не видела даже мельком. Больше её не беспокоили, но, судя по всему, тот опер взял какой-то след. Меня это дело интересовало мало – Морозов к нему не причастен, и оснований для передачи его нам не было никаких. Возможно, действительно местная шпана – хотели, например, шапку сорвать или сумочку подрезать, но не сложилось.
Я понимал, что со звонком на работу могу подставить её – раз уж они с будущим мужем работают вместе, кто-то из женщин-коллег может и растрепать, что будущей жене постоянно названивает посторонний мужчина. Но сегодня мне повезло, она взяла трубку сама и предложила для встречи Пушкинскую площадь, на которой я оказался незадолго до шести.
Ирина тоже не стала испытывать моё терпение, и пришла вовремя.
– Смотри, что достала! – она радостно показала мне скромную коробочку. – Французские, в ЦУМе выбросили! Очередина – хвост на улице! Но у меня там знакомая работает, так что я быстро обернулась.
В парфюмерии я откровенно плавал, Виктор тоже не был помощником в этом вопросе, поэтому я отделался всего лишь сдержанным поздравлением. И сразу перешел к делу.
– У тебя сколько времени?
– Не очень много, Володя знает про знакомую, так что на очередь сослаться не получится, – с легкой грустью ответила она.
– Можно сказать, что там была очередь из знакомых, – улыбнулся я. – Но лучше не врать. Давай по бульвару прогуляемся, туда и обратно, думаю, быстро управимся.
Мы перешли по переходу, который был непривычно узким и вообще – незнакомым. Метро сейчас ещё только развивалась, до нормального «паука» оставались годы – в день моего попаданства строители наконец соединили северный и южный участки оранжевой ветки и открыли движение от «Баррикадной», но лишь до «Октябрьского поля». Сейчас ещё не было «Пушкинской» – до неё, как и до станции «Дзержинская», будущая «Лубянка», оставалось несколько лет. Пока же пассажиры катались от того же «Октябрьского поля» до «Ждановской» с двумя пересадками. Впрочем, Ирина по сторонам смотрела мало, но она и на меня старалась лишний раз взгляд не переводить.
– Что ты хотел спросить?
– Почему сразу спросить? – удивился я. – Вдруг я собирался что-то рассказать.
– Виктор, я тебя хорошо знаю, – угу, за месяц раскусила. – Ты хотел что-то именно спросить. Спрашивай, я отвечу и пойду.
«Ну хорошо».
– Ирина, а как давно ты начала ходить на собрания диссидентов?
Сегодня было почти тепло по меркам января, и даже недавнее Крещение не повлияло на погоду – но всё-таки не настолько жарко, чтобы относительно легко одетую девушку бросало в пот. И то, что Ирина скомканным платком из кармана пальто протерла тот участок лба, что виднелся из-под её шапки, говорило о многом.
– Ты... ты давно знаешь? – её голос предательски дрожал.
– Только что узнал, – честно признался я. – Из тебя очень плохой шпион получится. У меня были догадки... даже опасения. Но не волнуйся, никто из твоих... скажем так – знакомых... никто из твоих знакомых тебя не выдал. Молчали, как партизаны, друг на друга стрелки переводили. Но твоя реакция говорит всё за тебя. Так что – теперь знаю.
– И... и что ты будешь делать? – она продолжала комкать платок в руке.
Мне же хотелось его отобрать, аккуратно сложить и убрать обратно в карман её пальто. Просто для того, чтобы она хоть немного походила на ту Ирину, которую знал «мой» Орехов.
– Скорее всего, ничего, – сказал я. – Посещение собраний диссидентов у нас не является уголовным преступлением, за него даже административка не положена. Но я будут тебе признателен, если ты ответишь на несколько вопросов.
Я не собирался оформлять эти вопросы в виде донесения, но Ирине об этом знать было совсем не обязательно.
Она немного помолчала. Потом всё-таки решительно убрала платок – правда, в скомканном виде.
– Спрашивай.
– Так когда ты начала к ним ходить?
– Весной... в прошлом году... хотя нет – самый первый раз был осенью семидесятого, – она говорила чуть сбивчиво, но понятно. – Я тогда как раз познакомилась с Марком, как я и говорила, на городской конференции по ЭВМ, у него был небольшой доклад, я задала вопрос... Он и предложил мне прийти...
– К кому? К Алексеевой?
– Да, туда, – она кивнула. – Но мне не понравилось – много незнакомых людей, накурено, все пьют, зачитывают какие-то отрывки непонятно откуда... Я тогда ушла, а когда Марк позвонил и предложил ещё раз туда пойти, то отказалась. А весной мне уже у нас в институте дали несколько глав большого романа Александра Солженицына... и я уже сама перезвонила и напросилась. Но к лету снова перестала там появляться – сначала Владимир, потом ты... Нет, я сходила после ноябрьских, но мне там снова стало скучно.
– Ты тогда рассказала Морозову, где я работаю?
– Ну... да, – с силой выдавила она. – Там случайно получилось, просто разговорились, я и сказала, что ты мог бы нас арестовать – в шутку, конечно.
– Ещё раз повторю – за собрания никто никого не арестовывает, – устало сказал я. – Ладно, дело прошлое. Надеюсь, ты больше туда ходить не будешь? Табачный дым вреден для развития ребенка, а передозировка антисоветских текстов – для мозгов взрослого. Будешь там дневать и ночевать – скоро и программировать не сможешь на своём «Мире». Договорились?
Она смущенно улыбнулась.
– Я... я обещаю, что больше ни ногой!
– Вот и хорошо... – пробормотал я. – А с Анатолием Якобсоном не доводилось сталкиваться на этих встречах?
– С Тошей-то? – она явно удивилась моему вопросу, но сразу засмущалась. – Ну, его так все зовут. Он странноватый немного, я с ним не общалась ни разу. А что?
– Ничего, – ответил я. – Хорошо, что не общалась. Надеюсь, так и дальше будет. Спасибо, что согласилась встретиться... Только... почему ты сразу не призналась?