— Тебе не нравлюсь я, пироги моей экономки или неограниченные возможности моего банковского счёта? — намекнул на карету покупок Грегори и Элис, нет, не усовестилась.
— Я хочу свободы и канарейку.
— Почему канарейку? Ещё недавно ведь была черепаха…
— За невозможностью дать первого прицениваешься ко второму?
— Ты итак свободна. За два дня, что мы знакомы не заметил, чтобы ты была чем-то занята.
Неужели этот маг намекнул, что ведьма бездельничает? Знал бы он сколько сил и чая потратилось пока она его тайны узнавала. И плевать, что от знания этого ни тепло ни холодно.
— Я напишу себе рекомендательные письма от твоего имени. Такие, что меня с канарейкой и черепахой везде возьмут.
— Я их не подпишу.
— Подмешаю в утренний чай беладонны и подпишешь.
— Напомни мне ничего не есть и не пить из рук мастера ядов и противоядий.
— Напомни мне не раскрывать всех карт за игральным слотом.
— Учти, если опоишь меня, я сожру эти пасквили.
— Заворот кишок скоропалительно нагрянет.
— Откачаешь.
Маг сложил руки на груди, а чародейка обидно фыркнула, этим выражая сомнения на счёт своих телоспасительных талантов.
— Зачем я тебе, Грегори?
— В жизни любого порядочного мужчины к тридцати годам должна быть жена, содержанка или дама сердца. За неимением этих трёх я согласен на ведьму, что будет поддерживать меня в тонусе.
— Давай я поддержу тебе ментально? На расстоянии несколько городов, так сказать?
— А как же острота ощущений?
Элис скривила губы в усмешке, припоминая разговор с сестричками и то, что у выдуманных чувств градоправительского сынка есть вполне живой объект. Что ж, раз жаждет остроты, пусть получает. Ее сегодня ведьма отвешивает задаром, на сдачу.
И не то чтобы чародейке не нравился маг. Наоборот. И это и было большой проблемой, потому что красивый мужик с тайнами это почти убойная смесь для любой любопытный натуры. Жаль, что иногда разгадка может сильно разочаровать. Тетушка Клотильда, храни боги ее манеру воспитания, однажды посетовала, что страшнее кавалера с прошлым, может быть только оный без будущего. Так, например, в пятнадцать лет ведьма узнала, что некий барон Палмер любит примерять дамское нижнее белье, кастелян в летней резиденции Его Величества настолько чтит монарха, что его портрет висит у подданного в туалете, а эрцгерцог Ведисский любит плетки отнюдь не на конюшне. Тетка с ранних лет готовила Элис к взрослой жизни, не щадя детскую психику и нервы зятя.
Карета прошуршала по гравийной дорожке и затормозила. Грегори выбрался первым, галантно подавая руку.
— Надумала остаться? — спросил мужчина, усмехаясь и продолжая сжимать ладонь девушки.
— Давай хоть канарейку, — печально согласилась Алисия. У неё и выбора-то особо не было, хотя и теплилась надежда, что ей выдадут вольную.
— Мы не настолько близки для канарейки, — он наклоняется к ведьме, — соглашайся на рыжего наглого кота, что приходит пожрать мышей, как меня заверяет Гретта, а на деле-копчёную свинину.
Больше чем пламенные речи, жаркие ночи и дорогие подарки женщин сгубила мужская харизма и юмор. Чтобы вот так, с миной полной серьёзности, нести полную чушь, это вам не дракона за хвост в полёте поймать, тут талант нужно иметь. Пожалуй, не будь вокруг мага столько тайн от трупов до сошедших с ума девиц, Элис бы из кожи вон вылезла, лишь бы вскружить голову такому образчику мужской привлекательности.
На полдороги к флигелю наниматель решил аннулировать все свои привелегии одной фразой:
— Алисия, я бы хотел, чтобы ты была более покладиста в общении с клиентами… — ведьма вздёрнула бровь, которая шептала: «Окстись грешник, а то получишь в лоб метлой». Но гримасы не настолько хорошо удавались девушке. — Мы договорились о сотрудничестве. И одним из его пунктов пусть будет просьба не задирать всяких блондинок…
Похабная улыбка удалась на славу.
— Грегори, Хлоя твоя невеста?
Почему именно этот вопрос вылетел первым? Нельзя было как-то завуалированно начать расследование?
— Нет, — с сомнением признался хозяин поместья, уже чуя стрихнин в утреннем чае.
— Подруга? — теперь приходилось выкручиваться, аки циркачка на веревке в дюжине локтей над землей.
— Нет.
— Клиентка, пациентка?