Сварог не был знатоком морской фауны — так, знал с дюжину самых распространенных, живущих главным образом у поверхности животных, как хищников, так и безобидных. Но был твердо уверен, что с этой непонятной тварью связана некая странность — иначе зачем здесь боевые машины и эксперты Морской бригады?
Решив, что увидел достаточно, повел самолет к восходной окраине деревни, где, глядя в небо, стоял прекрасно знакомый ему человек. Опустился уардах в трех от него, откинул лесенку и слетел на землю на морской манер — почти не касаясь подошвами ступенек, держа руки на перилах.
Оклер подошел и отдал честь. На его лице Сварог не увидел ни растерянности, ни тревоги — так что не похоже, будто случилось нечто из ряда вон выходящее.
— Вот такие у нас дела, лорд Сварог, — сказал маркиз опять-таки спокойно. — Объявилась вдруг тварюга… Орбиталы-наблюдатели сообщили нам практически сразу, и я отправился с группой. Пятый параграф… вы ведь его знаете?
Сварог кивнул:
— Конечно, по должности положено. Точнее, по двум должностям.
Да, такие вещи и начальнику восьмого департамента, и директору девятого стола полагалось держать в памяти. Существует длиннющая официальная бумага с сухим названием «Устав о поведении в случае обнаружения необычных явлений». Пятый параграф как раз и касается необычных явлений и необычных существ морского происхождения.
Со здешним океаном обстоит совершенно иначе, чем с морями-океанами покинутой Сварогом Земли. В отличие от земного, таларский в свое время, уже после Вьюги, в течение примерно полусотни лет был изучен вдоль и поперек, проведена своего рода инвентаризация всей морской флоры и фауны, вплоть до самых глубоководных (причины Сварогу как-то объяснил Канцлер — нужно было выявить и истребить то, что было не творением природы, а делом рук черных магов, некогда баловавшихся созданием разных морских чудищ, наперечет предназначенных не для добрых дел). «Продукцию» магов в конце концов выловили и истребили практически поголовно, а тех, кто появлением обязан был природе (она, как известно, и не добрая, и не злокозненная, вообще не существует в виде физического либо юридического лица) описали, классифицировали и занесли в обширные каталоги — от громадного гривастого крокодила до крохотного слепого рачка, обитающего на морском дне, на приличных глубинах.
Так вот, если в прибрежных селениях или городах объявлялись прекрасно известные науке морские твари, имперские службы не вмешивались, как бы твари ни буянили — считалось, это чисто земные дела, с которыми земные обитатели обязаны справляться своими средствами — не дети маленькие, обойдутся, Империя не обязана их опекать…
Всякое случалось. Пусть и редко, но порой гривастые крокодилы, морские змеи и пятнистые саламандры (хищники с земного крокодила размером) нападали и на рыбацкие лодки, и даже на небольшие корабли — главным образом оттого, что одряхлели или не могли гоняться за обычной добычей с прежней сноровкой из-за какого-нибудь калечества (как когда-то обстояло с индийскими тиграми, становившимися людоедами примерно в силу тех же причин). А особо наглые выползали на берег поживиться пасущейся скотиной, а то и человечинкой.
Зло было давнее и привычное, а потому на земле в таких случаях в общем, головы не теряли и в панику не приходили. Незваных гостей довольно быстро истребляли — именно в расчете на такие случаи жителям городов и деревень, расположенных не далее десяти лиг от моря, была давным-давно пожалованная королями привилегия держать дома холодное оружие любого вида (за использование «не по назначению» полагалась петля). Правда, иногда случалось и вмешиваться регулярным войскам, и даже с артиллерией — как было лет двадцать назад, когда по одному из необъяснимых капризов природы крабы-бокоходы размножились прямо-таки неимоверно — и хлынули на землю ордами в несколько сотен, причем в трех местах. Твари были серьезные: величиной с крупного волкодава, проворные, способные вмиг отстричь человеку руки-ноги, а то и перекусить пополам. И в обычных условиях, чтобы их добывать, от рыбаков требовалась нешуточная смелость — краб-бокоход человека нисколечко не боялся и никогда не ждал покорно, когда его проткнут острогой, защищался со всем усердием (и все равно их добывали во множестве — вкусное было мясо, считалось господским деликатесом, и платили на него приличные деньги). Ну, а уж когда на суше оказывалась орава экземпляров в триста, а то и пятьсот, голодных и лишенных всякого страха перед человеком — тут уж без армейцев с мушкетами и пушками было не обойтись…