Звонила Астрид.
– Харри, что поделываешь?
Она говорила тихо, тем не менее голос отдавался эхом. Должно быть, она дома, закрылась в ванной.
– Ем. И слушаю музыку.
– Я собираюсь выйти из дома. Есть дело по соседству с тобой. Что-то планируешь на остаток вечера?
– Да.
– Что же именно?
– Слушать музыку.
– Хм. Судя по всему, компания тебе не требуется.
– Верно.
Пауза. Астрид вздохнула.
– Дай знать, если вдруг передумаешь.
– Астрид.
– Да?
– Дело не в тебе. Понимаешь? Дело во мне.
– Не надо извиняться, Харри. В смысле, если ты воображаешь, будто для одного из нас это жизненно важно. Я просто подумала, что было бы здорово.
– Может, в другой раз.
– Когда?
– В другой раз.
– Совсем в другой?
– Скажем, так.
– Ладно. Но ты мне нравишься, Харри. Не забывай.
Разговор кончился. Харри постоял, даже не прислушиваясь к внезапной тишине. Слишком был озадачен. Когда Астрид позвонила, ему привиделось лицо. Удивил его не сам этот факт, а то, что лицо не принадлежало ни Ракели, ни Астрид. Он плюхнулся в кресло, решив пока об этом не думать. Ведь если это означало, что время сделало свое дело и Ракель уходит, значит, симптом и без того хороший. А стало быть, незачем усложнять процесс.
Он снова включил стереоустановку и выбросил мысли из головы.
Он заплатил по счету. Бросил в пепельницу зубочистку, посмотрел на часы. Без трех минут семь. Кобура терла под мышкой. Достал из внутреннего кармана фото, присмотрелся. Пора.
Никто из посетителей ресторана – в том числе парочка за соседним столом – не обратил внимания, когда он встал и направился в туалет. Закрылся в одной из кабинок, выждал минуту, сумел устоять перед искушением проверить, что пистолет заряжен. Этому он научился у Бобо. Реакция замедлится, если привыкнешь к роскоши всегдашней двойной проверки.
Минута истекла. Он вышел в гардероб, надел штормовку, повязал на шею красную косынку, надвинул на уши шапку. Открыл дверь и очутился на Карл-Юханс-гате.
Быстро зашагал к самой верхней точке. Не потому, что спешил, а потому, что, как он заметил, в таком темпе здесь двигались все, такой темп делал тебя незаметным. Миновал урну на фонарном столбе, куда накануне решил бросить пистолет на обратном пути. Прямо посреди оживленной пешеходной улицы. Полиция его найдет, но это не важно. Главное, чтобы пистолет не нашли на нем.
Музыку он услышал еще издалека.
Несколько сотен людей полукругом стояли перед музыкантами, которые, когда он подошел, как раз допели песню. Пока звучали аплодисменты, часы сообщили, что он пришел минута в минуту. Внутри полукруга, сбоку и перед группой висела на деревянной подставке черная кружка, а рядом стоял человек с фотографии. Правда, освещали его только уличные фонари да два факела, но это, без сомнения, он. Тем более что на нем форма и кепи Армии спасения.
Вокалист что-то крикнул в микрофон, народ заликовал, захлопал в ладоши. Музыканты заиграли, блеснула фотовспышка. Играли громко. Ударник поднимал правую руку высоко в воздух, после чего выбивал резкую дробь.
Он протолкался сквозь толпу, остановился метрах в трех от человека из Армии спасения и проверил, свободен ли путь отхода. Перед ним стояли две девочки-подростка, от них пахло жевательной резинкой, изо рта вырывались клубы пара. Обе ниже его. Он ни о чем особо не думал, не торопился, просто без церемоний сделал то, зачем пришел: вытащил пистолет, вытянул руку, сократив дистанцию до двух метров. Прицелился. Человек у кружки раздвоился. Он перестал целиться, и две фигуры опять слились в одну.
– Твое здоровье, – сказал Юн.
Музыка, точно вязкая начинка из пирога, текла из динамиков.
– И твое! – Теа послушно чокнулась с ним.
Оба выпили, посмотрели друг на друга, и он беззвучно произнес: «Я тебя люблю».
Она покраснела, опустила глаза, но улыбнулась.
– У меня есть для тебя маленький подарок.
– О! – Тон был игривый, кокетливый.
Юн сунул руку в карман. Нащупал под мобильником твердый пластик коробочки от ювелира. Сердце учащенно забилось. Господи, как же он радовался этому вечеру, этой минуте, а одновременно изнывал от страха.
Мобильник завибрировал.
– Что-то случилось?
– Нет-нет, я… Извини. Сейчас вернусь.
В туалете он достал телефон, глянул на дисплей. Вздохнул, нажал кнопку приема.
– Привет, милый, как ты?
Голос ласковый, веселый, словно она только что услышала что-то смешное, что-то побудившее ее подумать о нем, совершенно импульсивно. Но мобильник сообщил о шести неотвеченных вызовах.
– Привет, Рагнхильд.
– Странный звук. Ты…