– Базиль Тихоныч! – воскликнул Леня с тревогой.
– Ничего страшного, – сказал мягко слесарь. – На камне было написано: «Налево пойдешь – плохо будет. Пойдешь направо – будет совсем нехорошо. А прямо – и того хуже. А уж назад… назад лучше не возвращайся!» И я, как вы догадались, выбрал самый трудный путь. Повернул назад!
– Базиль Тихоныч, там же рыбки! – закричал Леня. – В аквариумах рыбки! Они помрут, пока приедет горгаз.
Мы тоже вспомнили, что в этот момент в отравленной газом квартире дяди Зоолога беззаботно плавают разноцветные рыбки. Они весело юркают между водорослями и задумчиво стоят иногда на одном месте, совершенно не подозревая, какая опасность сгустилась над их родными аквариумами.
Базиль Тихонович посмотрел на наши лица и тоже стал очень серьезным. Он поднялся и ни слова не говоря прошел в угол каморки, взял свой заветный чемодан с инструментами.
– Вперед, ребята, – сказал слесарь. – Придется чинить самому. Мы еще спасем наших рыбок.
Он решительно выбежал из каморки, а мы поспешили следом за ним.
– А вы не отравитесь сами? – спросил племянник Леня, едва не наступая слесарю на пятки.
– Я-то? – удивился Базиль Тихонович, не сбавляя шага. – Я, если хочешь знать, такой смесью дышал. Там были… там были все газы… Все газы, какие есть на свете!
Я понял, что умру, если не узнаю, где находится «там» и что с ним случилось такое, если он дышал всеми газами мира. И тут же сказал себе, что нужно напомнить ему об этом сразу, как только рыбки будут спасены.
Перед дверью девятой квартиры уже собрались жильцы нашего дома. Они морщили носы, принюхиваясь к воздуху, стоявшему в коридоре. Я тоже повел носом и почувствовал слабый запах тухлятины.
– Посторонитесь, граждане! – сказал Базиль Тихонович, приближаясь к дверям. – Приступаю к аварийным работам и прошу всех отойти от дверей. Леня, дай ключ!
– Базиль Тихоныч, вы бы туда не ходили. Это не по вашей части, – сказала Яшина мать. – К тому же с минуты на минуту приедут специальные люди. Мы звонили в горгаз.
– По моей части все! Кроме того, товарищи, в квартире исключительно тревожная ситуация. В опасности жизнь золотых рыбок, – пояснил слесарь, вставляя ключ в замочную скважину.
– Ничего с ними не будет, – возразил мой кандидат в Дон-Кихоты. – И если даже так, все равно человек дороже рыбок, хоть они и золотые. И потом, у вас даже нет противогаза.
Базиль Тихонович оглянулся на нас и сказал:
– Кто-кто, а уж я-то обойдусь без противогаза. – И он заговорщицки подмигнул нам.
– Ну вот что, если вам не жаль своего здоровья и, может, жизни, то подумайте хотя бы о нас. Кто же будет чинить нашу сантехнику? – возмутилась Зоина мать.
Ее слова возымели действие. Базиль Тихонович задумался, и мне показалось, что он вот-вот отступит от дверей. Но тут его взгляд снова встретился с нашими глазами, и слесарь решительно повернул ключ.
Он приоткрыл дверь, прошмыгнул в квартиру и быстро захлопнул дверь за собой.
Жильцы затихли. Только кандидат в Дон-Кихоты сказал своей жене, чтобы она вызвала «скорую помощь». А мы, дети, прижались друг к дружке и не сводили глаз с двери, за которой Базиль Тихонович совершал свой очередной подвиг, спасая беспомощных рыб.
Мне казалось, что время растянули в длину на целые километры. А на самом деле прошло лишь несколько минут, после чего на лестнице послышался топот, и в коридор ворвались, обгоняя друг друга, ремонтники из горгаза и люди в белых халатах.
Прибывшие исчезли за дверью, и вскоре люди в халатах вынесли слесаря. Он лежал на носилках и очень страдал. Лицо его было белым и жалким. Яшина мать сунула ему в руки бутылку молока.
– Выпейте, Базиль Тихоныч, молоко помогает, – сказала она.
А за носилками шел бородатый врач и сердито говорил:
– Герой нашелся! Рыбок полез спасать. А рыбки не нуждались в его помощи. Вот так-то! Плавали бы еще сто лет. Вы бы, молодой человек, хотя бы прежде спросили у сведущих людей.
Базиль Тихонович тотчас забеспокоился, начал кого-то искать глазами. Что-то мне подсказало, что он ищет нас, и я подошел к носилкам.
– Ребята, это недоразумение, – прошептал слесарь, косясь на санитаров. – Даже не знаю, почему это произошло. Ведь там, – он указал куда-то ослабевшей рукой, – там были все газы. И я дышал… ничего… как на курорте… А тут такая ерунда – и нате. Но, впрочем, так тоже бывает иногда.
– Ну конечно, – ответил я горячим шепотом. – И потом, вы все равно совершили подвиг.
– Правда? – спросил он и успокоенно закрыл глаза.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой Базиль Тихонович пытался рассказать свою главную историю
Прошло несколько дней после истории с газом. За это время наш новый товарищ Леня отгостил у дяди Зоолога и уехал в Москву. И выписался из больницы Базиль Тихонович.
Слесарь зашел к нам без всякого вызова и попросил меня выйти с ним на площадку для кон-фиден-циального разговора.
Я не понял, что это значит, но последовал за ним. Когда мы остались наедине, он сказал, что в больнице у него оказалось много времени для размышлений и что теперь он знает, почему с ним произошло это.
– Понимаешь… – начал он таинственно. – Дело в том, что у меня слишком крепкий организм. Ты ему подавай настоящие опасности. А когда подсовывают пустяк, он в обиде. Оскорблен он тогда, понимаешь. Ах так, говорит он, ну вот и выпутывайся сам из этой переделки…
– Базиль Тихоныч, расскажите, что с вами случилось «там», где все газы мира? – перебил я его, боясь, что потом забуду сам.