Однако события, долженствующие определить исход конфликта между двумя империями, в то время разворачивались все-таки в других местах. Падение Порт-Артура требовало должного ответа со стороны России, чтобы успокоить мятущееся общественное мнение, в котором вновь в полный голос зазвучали антивоенные нотки. И таковой ответ воспоследовал - причем как на суше, так и на море.
Во-первых, кое-что удалось сделать в Манчжурии. Линевич после своего начального успеха на посту главнокомандующего прекрасно понимал, что в дополнение к уже противостоящим ему японским силам совсем скоро придется иметь дело и с перебрасываемой от Порт-Артура 3-й армией Ноги. И решил упредить ее в развертывании.
Данное им японцам сражение под Мукденом, может, и не стало одной из самых громких "викторий" русского оружия. Но оно, пожалуй, смогло окончательно закрепить в войсках столь нужный им настрой на победу, заданный еще при Сандепу. В ожесточенных встречных боях, продлившихся с 14 февраля по 2 марта 1905 года, русские вынудили 4-ю армию Нодзу отойти к станции Янтай, а 2-ю армию Оку вытолкали за линию рек Шахэ и Тайцзыхэ. У противника смогла отличилась только 5-я армия Кавамуры, сумевшая оттеснить противостоявший ей Цинхэчэнский отряд русских до рубежа Импань-Саньюньюй. Но на нем русские, подтянув резервы, встали намертво и отразили все последующие атаки. Потери японцев за все время сражения составили около 73 тысяч человек убитыми и ранеными, русских - чуть более 56 тысяч.
А 31 марта 1905 года началась последняя в этой войне попытка наступления японцев - уже с участием армии Ноги. Однако русские войска, насчитывавшие к тому времени 497 тысяч человек, выдержали натиск врага, не отдав ни пяди своих позиций. И даже более того, контратакой по левому флангу сами смогли "выпнуть" за реку Тайцзыхэ армию Кавамуры, поквитавшись за ее февральские достижения.
Во-вторых (хотя хронологически именно это событие все же должно было считаться первым), 10 февраля наконец-то отправилась в путь эскадра Небогатова. Теперь, после капитуляции Порт-Артура ей ставилась задача прорываться во Владивосток и, базируясь на него, вместе с остатками 1-й Тихоокеанской эскадры положить конец японскому господству на море. Сил для этого, по мнению ГМШ, уже хватало - Небогатов вел под своим началом 12 эскадренных броненосцев, 2 броненосца береговой обороны, 9 крейсеров (2 броненосных, 5 бронепалубных, один безбронный и один минный), вспомогательный крейсер-аэростатоносец, 3 быстроходных вооруженных "транспорта-крейсера" (из них два с грузом продовольствия и различными боевыми припасами и один, оборудованный как эскадренная мастерская), 12 миноносцев, госпитальное судно "Орел" и буксирный пароход "Русь".
Дополнительно обеспечивали поход этой армады учебное судно "Океан" с 4000 тонн угля, транспорт "Иртыш" и буксирный пароход "Свирь", которые должны были расстаться с эскадрой в Средиземном море. После выхода же из Суэцкого канала обязанность по снабжению ее всем необходимым почти до самого театра военных действий ложилась на зафрахтованные Морским министерством немецкие угольные транспорты и ряд иных специализированных судов (водолеи, рефрижераторы со свежей провизией и т.д.).
Своим составом и окончательным обликом отправляющихся в поход кораблей 2-я Тихоокеанская эскадра во многом была обязана Комитету по усилению флота. На все работы по ее подготовке к плаванию, помимо средств, ассигнованных Минфином на эти цели Морскому министерству, Комитетом было потрачено около семи с половиной миллионов рублей. Еще примерно 530 тысяч рублей были розданы в качестве премий за срочность различным предприятиям - Александр Михайлович держал свое слово. Почти без "призовых" остался разве что Путиловский завод, никак не поспевавший со сдачей башен "Синопа" и "Двенадцати Апостолов" к контрактному сроку. Установить их на положенные места удалось лишь перед самым отправлением эскадры. Доводка же до полностью работоспособного состояния осуществлялась уже в пути, для чего на корабли сопровождения приняли целую когорту специалистов-"путиловцев", снабженных необходимым инструментом, запасными частями и материалами. Впрочем, справиться с этой задачей представителям завода удалось еще до того, как эскадра миновала Суэц. И на борт возвращающегося на Балтику "Океана" они переходили с чувством выполненного долга [примечание 5].
Удивительно, но единственной значимой потерей для эскадры Небогатова за все время ее странствования стала случившаяся спустя всего шесть дней после выхода из Либавы серьезная поломка механизмов на вспомогательном крейсере - "специальном воздухоплавательном разведчике" "Русь". Исправить ее в походных условиях не представлялось возможным, и корабль был отправлен обратно, вернувшись в порт уже 16 февраля [примечание 6]. Смешное в этой ситуации нашли разве что записные флотские острословы, разродившиеся такой вот частушкой:
Ой, что деется-творится,
Ох, ты, Господи, спаси!
По дороге за границу
Не ужились две "Руси"!
Намек в данном случае был на шедший с эскадрой буксир с тем же названием, что и у покинувшего ее вспомогательного крейсера.
Русское Морское министерство, резонно опасаясь возможных диверсий со стороны противника, приложило немало усилий для обеспечения надежной охраны пути следования 2-й Тихоокеанской эскадры и противодействия японским разведывательным службам. На севере Европы в этих целях оперировал коллежский советник А.М.Гартинг, в районе черноморских проливов - полковник Отдельного корпуса жандармов В.В.Тржецяк, в Суэцком канале и Красном море - действительный статский советник П.В.Максимов, капитан 2-го ранга А.Ф.Шванк, надворный советник М.М.Геденштром и француз Морис Луар, в Индийском океане - коллежский асессор Х.П.Кристи и капитан 2-го ранга А.К.Полис. Немалую долю работы выполняли и местные чины российского МИДа. Именно стараниями всех этих людей и завербованных ими многочисленных агентов удалось не допустить каких-либо происшествий с русскими кораблями. Тем более что Небогатов, памятуя, как ранее отряд Лебедева едва не обстрелял в ночи английскую рыболовную флотилию в районе Доггер-банки, которую с "Камчатки" поначалу приняли за атакующие миноносцы, приказал проложить курс ближе к берегам Голландии для исключения самомалейшей возможности повторения подобного инцидента [примечание 7].
Со своей стороны, одни из наибольших опасений имелись у Небогатова по поводу прохода через Суэцкий канал. Но проведенные Максимовым и Шванком переговоры с его английскими и французскими властями позволили в этот раз избежать любых неприятных случайностей. Более того, администрация канала любезно исключила движение по каналу кораблей всех прочих стран на время прохода им русской эскадры и обеспечила его дополнительную охрану с воды и суши. Ни одного вопроса со стороны управляющих каналом британцев не прозвучало даже по поводу следующих в составе эскадры трех черноморских броненосцев. Причина подобной покладистости представителей Туманного Альбиона в этих землях выяснилась, увы, уже позднее...
С прохождением Суэцкого канала, хватило, однако, чисто технических вопросов. Строительная перегрузка, из-за которой осадка почти всех броненосцев эскадры в нормальном грузу превышала установленный в канале лимит в 26 футов, потребовала их основательной разгрузки. А разница в углублении носом и кормой - еще и перемещения либо опять же снятия отдельных грузов для обеспечения посадки на ровный киль. Броненосцы типа "Бородино", к примеру, смогли протиснуться сквозь фарватер канала лишь с минимумом угля (не свыше 150-200 тонн), переданными на транспорты шлюпками и частично выгруженным боезапасом.