До того, как настала пора всерьез отбиваться от подошедших главных японских сил, «Полтава» успела дать по городу и порту Дальнего три полных залпа главным калибром, «Севастополь» — четыре. И именно после одного из выстрелов «Севастополя» в порту, как говорили те из моряков, кто выжил в этой самоубийственной атаке, что-то рвануло «ну просто дюже приятственно». Во всяком случае, замеченный даже с русских наблюдательных постов в Порт-Артуре огромный дымный столб, выросший над Дальним, и донесшийся до крепости через все имевшееся расстояние соответствующий ему звук внушали в том полную уверенность. Причем эти признаки сообщили о начале боевой фазы операции даже вернее, чем посланное Григоровичем сообщение по радио[19].
Эссен, несмотря на нетерпение всех собравшихся на мостике «Баяна», который он избрал своим флагманом, выжидал еще примерно час после всей этой светозвуковой феерии — нужно было, чтобы противник как следует втянулся в сражение с кораблями отвлекающего отряда. И лишь по истечении этого времени он отдал команду:
— Ну-с, господа, вот теперь и наш черед. Выступаем!
Как оказалось, Николай Оттович, сам того не зная, подгадал, пожалуй, наилучший момент для прорыва сквозь боевые порядки японцев. Именно в это время противник взялся основательно чинить на оперативной базе в Бицзыво свою главную «посудину» — броненосец «Микаса». Помимо того, в Дальнем и Бицзыво ремонтировались пострадавшие от мин крейсера «Чиода», «Цусима» и «Ицукусима». И очевидно, что присутствие как минимум первого из этих кораблей в бою 14 сентября вполне могло бы сказаться на его результатах куда более печальным для русских образом[20].
Но и «остатков» японского флота вполне хватало для того, чтобы с гарантией смести русские корабли с морской глади. К тому моменту японцы действительно бросили против отряда Григоровича все, что могли. Из Дальнего вышел отряд «стариков» в составе броненосца «Чин-Иен», крейсеров «Мацусима», «Хасидате», «Идзуми» и канонерской лодки «Сайен» с приданным им броненосным крейсером «Якумо». Со стороны моря поспешали им на помощь основные силы из броненосцев «Асахи», «Сикисима», «Фудзи», броненосных крейсеров «Касуга», «Ниссин», трех «собачек» («Касаги», «Читосе», «Такасаго») и авизо «Тацута». Из обретавшихся в окрестностях Порт-Артура крупных японских кораблей в этом действе не участвовали лишь крейсера «Сума», «Акаси» и «Акицусима», прикрывавшие зону высадки у Бицзыво, «Нийтака» и «Отова», проворонившие выход отвлекающего отряда и теперь пытающиеся реабилитироваться в наблюдении за проходом на внешний рейд, а также отряд из «Асамы» и временно отобранного у Камимуры «Ивате», находившийся в тот день в 16 милях от южной оконечности Ляодунского полуострова.
Позже многие историки осуждали решение Того, бросившего большую часть своего флота на защиту Дальнего и тем самым упустившего шанс перехватить отряд Эссена. Но лучшего адмирала Страны Восходящего солнца тоже можно было понять. В Дальнем на тот момент скопилось изрядное число транспортов, ремонтируемых боевых кораблей и военных запасов, критически важных для армии Ноги и самого Объединенного флота. И их защита была в чем-то даже поважнее пары-тройки вырвавшихся из порт-артурской гавани русских кораблей. Тем более что последние вполне могли быть перехвачены дозорными бронепалубниками и южным отрядом броненосных крейсеров, а затем еще и эскадрой Камимуры[21]. Да и изрядный хаос, который воцарился в Дальнем после даже кратковременного огневого налета «Севастополя» и «Полтавы», наверное, не мог не повлиять на действия японского командующего. И его желание как можно быстрее и с наименьшими потерями разобраться с «зарвавшимся» противником, который фактически сам завел в ловушку далеко не самые большие свои силы, было в принципе вполне естественным.
Кроме того, в какой-то мере Того подвела разведка с моря. Японские дозоры в сложившихся погодных условиях опасались подходить близко к берегу. И сквозь клочья расползающегося тумана видели лишь, что в проходе на внутренний рейд маячили крейсер «Паллада» и канонерская лодка «Гиляк», да еще сновали с тралами по рейду внешнему «Гайдамак» и «Всадник». Но это все было похоже не более чем на охрану проделанного пути в минных заграждениях от поползновений легких сил японцев перед возвращением ушедшего к Дальнему отряда. Каких-то же других опасных шевелений со стороны русских кораблей в крепости не наблюдалось, о чем Того и донесли с дозорных крейсеров и миноносцев. Ничего особенно подозрительного не заметили и наблюдатели армии Ноги с ненадолго поднимавшегося в этот день над Волчьими горами воздушного шара.
19
20
21