Единожды сработавшая уловка не подвела русских и в этот раз. Правда, все мог испортить подвернувшийся отряду на траверзе Симоносеки старый японский миноносец — но ему хватило трех шестидюймовых снарядов с «Баяна» и одного 120-миллиметрового с «Ангары», чтобы утратить всякий интерес к чему-либо, кроме спасения команды до того, как уйти под воду. Эссен же, резонно опасаясь, что случившаяся перестрелка будет услышана и иными дозорными кораблями, очередной корректировкой курса ушел в сторону от возможного контакта с рыскавшей в этих водах эскадрой Камимуры. Во Владивосток отряд попал уже во второй половине дня 20 сентября, благополучно избежав новых столкновений с японскими силами и будучи с восторгом встречен в месте прибытия.
Куда драматичнее, однако, все происходило у Дальнего. Первоначально в бою с отрядом «стариков» Катаоки с примкнувшим к ним «Якумо» русские имели успех. Оба русских броненосца оправдали репутацию лучших стрелков эскадры[23]. «Полтава» закатала пару 12-дюймовых снарядов в «Чин-Иен», причем один — ниже ватерлинии в носу, вынудив старый броненосец выйти из боя и спасаться от начавшегося обширного затопления в непростреливаемой части акватории залива Талиенван. «Севастополь» прямым попаданием еще одного снаряда своего главного калибра буквально распотрошил кормовую башню «Якумо», полностью выведя ее из строя. И страшно было подумать, что случилось бы, окажись на месте «немца» один из броненосных крейсеров британской постройки с их башнями, напичканными «шимозными» снарядами как брюхо нерестящегося осетра — икрой… А «Отважный» на пару с «Бобром» неплохо отметились в стрельбе по «Идзуми», провернув с ним тот же фокус, что и «Полтава» с «Чин-Иеном». «Мацусима» и «Хасидате» получили соответственно три и четыре 152-мм снаряда с броненосцев, однако для их боеспособности эти попадания оказались некритичны.
Но потом к японцам подтянулись их главные силы, и настал уже черед русских платить за проявленную дерзость.
В этом сражении Того впервые применил переосмысленный по итогам боя 28 июля метод массирования огня по одной цели — и он дал весьма многообещающие результаты. Крейсерам «Касаги», «Читосе» и «Такасаго» понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы привести к молчанию канонерскую лодку «Бобр», и еще около десяти, чтобы окончательно втоптать ее в море. Лишь на семь минут благодаря своей неплохой защите пережил собрата «Отважный», который сначала обстреливали «Мацусима», «Хасидате» и «Сайен», а потом какое-то время — и вышеназванная тройка «собачек».
«Асахи», «Сикисима» и «Фудзи» вели сосредоточенный огонь по «Севастополю». При подходе отряда Того к месту боя именно он оказался для них более близкой и удобной целью — Григорович как раз начал поворот к Порт-Артуру, но «Севастополь», идя концевым, еще не успел лечь на обратный курс. С учетом этого основной удар японцев пришелся на правый борт броненосца, уже пострадавший от близкого взрыва мины в трале. И 35-минутной канонады хватило для того, чтобы нанести русскому кораблю фатальные повреждения, от которых он перевернулся и затонул. Спаслась с «Севастополя» лишь примерно треть из имевшихся на борту 500 членов экипажа, включая капитана корабля. Примерно такой же была пропорция спасенных с «Бобра» и «Отважного». Вылавливать всех их из воды пришлось уже противнику.
А вот «Полтава», ставшая целью для «Ниссина», «Касуги» и примкнувшего к ним «Якумо», оказалась куда более твердым орешком. В ее пользу сработало лучшее тактическое положение в завязке огневого контакта с броненосными крейсерами, крупповская броня и отсутствие до сего момента сколь-нибудь значительных повреждений. Все это не позволило противнику за время до отбытия на перехват отряда Эссена сделать с русским броненосцем то же, что ему удалось с «Севастополем». «Полтава» к концу боя держала ход не более 8–9 узлов, от принятой воды осела на полтора фута, периодически полыхала пожарами в местах многочисленных попаданий и имела действующими только кормовую башню главного калибра, правую носовую среднего, одну батарейную шестидюймовку слева и несколько мелких пушек. Григоровича к тому моменту уже снесли в лазарет — он получил два осколка в грудь и один в левое бедро от взорвавшегося рядом с рубкой и насытившего ее широченные смотровые щели своими осколками снаряда. Но тоже дважды раненый в этом бою командир «Полтавы» Успенский оставался на посту до самого финала сражения — и вывел-таки корабль обратно к крепости. При этом «Полтава» своим корпусом как могла прикрывала от японских снарядов миноносец «Статный», буксировавший поврежденный на мине «Сердитый». Сам броненосец на обратном пути избежал минной угрозы — чего, увы, нельзя было сказать о «Расторопном», ценой своей гибели проложившем дорогу для «старшего брата».
23