На воспоследовавший вопрос Рожественского, какие же корабли Великий князь хочет разоружить и протолкнуть в таком виде через проливы, Александр Михайлович, загадочно улыбнувшись, сказал — «Двенадцать Апостолов» и «Синоп».
На очередной вопрос Рожественского, за каким лядом ему этот антиквариат, подобного которому и в Балтийском флоте полно (и который Зиновий Петрович изначально брать в поход отказывался), Александр Михайлович ответил, что оно-то, может, и антиквариат, да не простой. И кратко, но емко пояснил этот свой тезис, подкрепив его выложенными на стол записями и чертежами.
После вдумчивого ознакомления с бумагами Рожественский крякнул, хмыкнул и нехотя признал — да, в принципе это может сработать. Но только если подрядчики со сроками не напортачат, как обычно у нас в богоспасаемом отечестве бывает. На что Великий князь ответствовал так: ежели выполнить все под его прямым руководством, за средства Особого комитета и без лишнего вмешательства в процесс ГУКиС и МТК — тогда сделают. Благо предварительные договоренности уже есть — и с Путиловским заводом, и с Балтийским, и с прочими предприятиями Санкт-Петербурга, Севастополя и Николаева.
А еще Александр Михайлович с напускной озабоченностью отметил, что стационером в средиземноморском порту Пирей дружественной Греции как-то несообразно партнерским отношениям двух стран прозябает дряхлая канонерка. И, мол, хочется туда отправить чего посолиднее. С крейсерами на Черном море не очень, но вот его «Ростислав» для этой задачи — пожалуй, самое то, что нужно. Благо, турецкий султан уже привык к тому, что именно этот броненосец ходит под вымпелом происходящего из правящей династии младшего флагмана Черноморского флота, и вряд ли рискнет чинить препятствия кораблю с членом императорской фамилии на борту. А уж если вдруг дипломатические нужды заведут «Ростислав» в иные края — значит, была на то острая государственная необходимость[2].
Присутствовавший на совещании Министр иностранных дел, крепко озадаченный византийским коварством великокняжеских умопостроений, откровенно не нашелся, что на них возразить. По крайней мере, возразить так, чтобы это звучало достаточно убедительно даже для вечно колеблющегося русского императора, в этот раз вполне определенно вставшего на сторону своего двоюродного дяди.
И «вишенкой на торте», оформившей окончательное «да» пропозициям Александра Михайловича, стало его предложение об ускоренном вводе в строй за счет средств Особого комитета несколько отстававшего по срокам готовности от систершипов последнего броненосца-«бородинца» — «Славы». Это особенно понравилось Рожественскому и генерал-адмиралу — тем более что видимая динамика пополнения комитетских фондов внушала стойкую уверенность в возможности реализации всего задуманного.
Посему по получении «карт-бланш» от царственного родственника на осуществление очередных своих инициатив Александр Михайлович без промедления взялся за дело…
Глава 3
«А я тебя раздену, а потом одену…»
Так почему же все-таки Великий князь избрал для своей «комбинации» два далеко не самых новых черноморских броненосца? Что ж, логика этого решения имела сразу несколько слоев.
Во-первых, что было самым очевидным, «Двенадцать Апостолов» и «Синоп» на первый взгляд действительно являлись уже изрядно пожилыми кораблями с устаревшей броней и артиллерией. И по всем статьям уступали даже слабейшим из броненосных крейсеров японцев, не говоря уже об их броненосцах. Посему крайне маловероятным был какой-либо действительно острый демарш со стороны Великобритании по поводу их проводки через проливы. Ну а неизбежные в этих случаях словесные нападки английских дипломатов можно было и перетерпеть.
2