Помимо того, к 16.30 крейсер лишился двух шестидюймовых пушек и трех 76-миллиметровых, причем взрыв 10-дюймового снаряда убил весь расчет в верхнем кормовом каземате левого борта, а также ранил старшего офицера и еще 8 человек на кормовом мостике. Да и в целом «Адзума» имела наибольшие людские потери среди своих «коллег» — более 60 убитых и раненых. Но, как и «Идзумо», продолжала идти вперед и сражаться.
«Ивате», хоть и не обстреливался в первой фазе боя специально, но порой принимал на себя перелеты по «Адзуме». Тем не менее, все его повреждения (две разбитых каюты в корме, сорванная грузовая стрела на грот-мачте и пробитая дымовая труба) и людские потери (полтора десятка раненых) не влияли сколь-нибудь существенно на боеспособность. В целом лишь случайными и пока не несущими особой угрозы были также единичные попадания в «Якумо» и «Токиву».
А вот «Ниссин» в тот день, можно сказать, «сполна испил чашу скорби». Камимуру по сути подводила излишняя длина боевой линии его отряда, из-за которой ее хвост при всех попытках охвата головы колонны противника продолжал оставаться в зоне надежного действия орудий концевых броненосцев А. М. Романова. И «Двенадцать Апостолов» с «Ослябей» не замедлили воспользоваться этим для расстрела корабля младшего флагмана Х. Симамуры — тем более что расчеты его орудий в этот раз не блистали меткостью ответного огня. Сказывалось то, что в свое время вице-адмирал С. Мису вытребовал бОльшую часть опытных комендоров с «Ниссина» на новейший «Ивами». И, видимо, именно это же объясняло успехи последнего в бою с броненосцами Безобразова.
Не исключено, что один из этих переведенных моряков был прирожденным везунчиком, щедро делившимся удачливостью со своим прежним кораблем. И в его отсутствие на «Ниссин» обрушились все беды мира. В такое легко можно было поверить, когда в 14.40 взорвавшийся в стволе одной из пушек носовой башни снаряд вывел из строя и само это орудие, и башню в целом, и ряд офицеров и нижних чинов на носовом мостике крейсера. При этом гибель артиллерийского офицера Исороку Ямомото, выброшенного взрывом за борт, определенно не шла на пользу точности собственной стрельбы корабля[73].
Всего в «Ниссин» русской стороной было отмечено семь достоверных попаданий десятидюймовых снарядов, из которых японцы затем подтверждали лишь шесть. Но фатальным для японского крейсера стал выстрел с «Осляби», который сами русские поначалу сочли очень близким недолетом. В действительности же бронебойный 254-мм снаряд, упавший в 15.43 у борта «Ниссина», прошел под нижней кромкой броневого пояса, перемолов конструкции двойного борта и внутренние переборки. И очутился в погребе носовой башни, запасы снарядов в котором были расстреляны едва ли на четверть. В отличие от попавшего в барбет «Адзумы», этот снаряд взорвался…
Последовавшей детонацией боекомплекта «Ниссин» разломило на две части. Носовая затонула почти сразу, а вот корма еще какое-то время держалась на воде, позволив части экипажа спастись — и позже нарисовать точную картину причин гибели крейсера. Тем временем под могучее, исторгнутое матросскими глотками не по приказу, а от чистого сердца «Ура!» «Двенадцать Апостолов» и «Ослябя» уже разворачивали свои стволы в сторону пока еще мало поврежденного «Касуги».
Гибель «Ниссина», конечно, показала, сколь опасным для броненосных крейсеров может стать противостояние с броненосцами, пусть даже и «облегченными». Однако, как бы там ни было, к половине пятого положение отряда Великого князя стоило охарактеризовать как отчаянное — против шести кораблей противника у него оставалось только три своих. Но корректировку в этот расклад внес Иессен…
Изначально в этом бою семь русских крейсеров (не считая корабли Небогатова и «Жемчуг» с «Изумрудом» с их особой задачей) противостояли трем боевым отрядам врага, насчитывавшим дюжину кораблей — Третьему, Четвертому и Шестому. Впрочем, видя, как разделены русские силы, японцы тоже переформировались. И в итоге иессеновским «Баяну», «России» и «Громобою» довелось сражаться с шестью самыми современными японскими бронепалубниками — Третьим отрядом вице-адмирала С. Дэвы («Касаги», «Читосе», «Такасаго», «Отова») и присоединившимся к ним «Цусимой» и «Нийтакой» из состава Четвертого отряда.
73