В результате всех переделок водоизмещение «Двенадцати Апостолов» практически не уменьшилось — на примерно 885 тонн снимаемых грузов пришлось около 875 устанавливаемых. «Синоп» в этом отношении был в чуть большем выигрыше — с учетом установки на нем котлов Бельвиля удавалось избавиться от 60 тонн лишнего веса[5].
Ну, и, наконец, четвертый смысл. Несмотря на возраст, именно «Двенадцать Апостолов» и «Синоп» де-факто являлись одними из самых быстроходных броненосцев Черноморского флота. Первый из них в свое время на заводских испытаниях развил скорость свыше 17 узлов — правда, будучи недогруженным, а позже при нормальном водоизмещении выдал 15,75 узла, причем без особого надрыва машин. Второй на пробах еще в 1889 году тоже показал весьма приличный ход — около 16,5 узла. При этом котлы и механизмы «Двенадцати Апостолов» из-за того, что броненосец за последние 10 лет был в кампании только 5 раз, все прочее время отстаиваясь в резерве, были мало изношены и почти не нуждались в ремонте, а на «Синопе» уже заканчивалась замена котлов на новые водотрубные. Так что оба этих корабля достаточно свободно могли поддерживать эскадренную скорость, не уступающую их более молодым «одноклассникам»[6].
Предпринятые Великим князем меры по всемерному ускорению работ дали необходимый эффект — начатое 26 апреля разоружение «Двенадцати Апостолов» завершилось к 3 июня. «Синоп», на котором пришлось также повозиться с демонтажем брони верхнего каземата, справился с задачей всего на наделю позже.
А уже к 20 июля 1904 года оба «бывших» броненосца стояли в Кронштадтском порту. В плавании до главной русской гавани на Балтике их сопровождали недавно вступившие в строй миноносцы «Завидный» и «Заветный» — по соображениям охраны от возможных провокаций японцев. Хотя через черноморские проливы, в отличие от шествовавшего вместе с ними в Пирей с Великим князем на борту и с «дипломатической» миссией «Ростислава», этой паре кораблей пришлось проходить без орудий и минных аппаратов. Для соблюдения всех политесов их вооружение временно передали на броненосец, вернув его на место уже за пределами турецких территориальных вод.
На «Ростиславе» перед походом тоже имели место кое-какие изменения — были сняты двенадцать 37-мм и обе 63,5-мм десантные пушки Барановского, 2 бортовых надводных минных аппарата и мины заграждения. Взамен на корабле появились четыре 75-мм орудия и два пулемета на освобожденном от 37-миллиметровок боевом марсе. Также демонтировали главные элементы системы нефтяного отопления котлов — сейчас было уже не до экспериментов. Правда, завершали переделки по этой части уже в Пирее — равно как и установку оптических прицелов к орудиям калибром от 75 до 254 мм, горизонтально-базисных дальномеров Барра и Струда с их прикрытиями и дополнительной защиты боевой рубки[7].
Если британцы надеялись, что Турция запретит проход «исключенных судов N 3 и 4» и их свиты через проливы, то эти надежды не оправдались. В конце концов, у турецкого султана имелась в этом вопросе и своя корысть. Соперничество Турции с Россией за первенство на Черноморском театре никуда не делось. А минус три броненосца (пусть и не самых сильных) и два новейших миноносца у потенциального противника — это было вполне весомо. Тем более что корабли, идущие на войну, имели все шансы с нее уже не вернуться.
Так что англичане оказались в ситуации «все вижу, все понимаю, но сделать ничего не могу». Россия действовала, может, и на грани международно-правового фола, но все же не переходя ее и соблюдая букву закона. Это был тот действительно редкий случай, когда русские смогли утереть нос «просвещенным мореплавателям», как говорится, на их поле. Конечно, нападок со стороны британской прессы, науськанной правящими кругами, избежать не удалось. Но, как говорят на Востоке, «собака лает — караван идет». Вот так и русский «караван», невзирая на редкий накал русофобской истерии, льющейся со страниц лондонских газет, благополучно добрался до места назначения.
5
6
7