Васильчиковы стояли среди всеобщего бедлама, как бедные родственники: обнявшись и пристально всматриваясь в будущее. Оно гудело и волновалось за дверями, билось в истерике и глубокомысленно курило. Будущее ждало своего часа.
- Господа, - обратился Комарик к собранным вновь гостям загородной резиденции русских императоров, - от имени всего Жандармского корпуса приношу свои извинения за причиненные вам душевные волнения и неудобства, связанные с проводимой здесь операцией. Она только что удачно завершилась, и я имею честь сделать ряд официальных заявлений.
И он рассказал о том, что последнего царя убили вместе со всей семьей в доме купца Ипатьева, и о том, что все эти годы по давнишнему приказу Петра Аркадьевича Столыпина Девятое отделение Жандармского корпуса изображало для всего мира и для Российской империи жизнь уничтоженной на корню царской фамилии, и о том, что все эти годы неведомая сила вновь и вновь пыталась убить новых и новых царей и что попытки эти стоили жизни многим людям. И о том, что нашелся человек с кровью Романовых в жилах, благодаря которому...
- Вы обманывали народ! - в зал ворвался Распутин. - Все это время обманывали, тратили огромные суммы на поддержание мифа. Это преступно и подло, Россия не простит вам этого. Царей нет, а мы горбатимся на их благосостояние, платим августейший налог...
- В чем дело, милейший Вадим Вадимович? - поднялся со своего кресла присутствовавший на приеме Тульский. - Вы не слышали - кровь Романовых не исчезла, значит, и цари остались.
- Ах, да, геном Романовых, обнаруженный у этого молодого чело... кентавра, будем называть вещи своими именами. Больше ни у кого. Вы потерпите на престоле кентавра? Я - нет, будь он хоть трижды Романов.
- А с чего вы взяли, что больше ни у кого? - ехидно улыбнулся Тульский, выходя в середину зала.
Он что-то знает, подумал Комарик. Опять информация просочилась. Ротмистр в одинаковой степени не любил Тульского и Распутина, ему ближе были кадеты, но если выбирать из двух зол, то... выбор был сделан еще до присяги.
- Вы совершенно правы, господин Тульский, - прервал Комарик начавшуюся дискуссию, - наследник престола все-таки нашелся. Причем там, откуда не ожидали.
Тульского просто распирало от самодовольства.
- Царевич Алексей, оказывается, не был убит.
- Что вы сказали? - казалось, лидер монархов не расслышал.
- Царевич Алексей выжил и оставил потомство.
Зал сидел, затаив дыхание. Призоров от восторга грыз штатив - сенсации сыпались одна за другой, думские же оппоненты по мере поступления информации с подозрением озирались.
- И теперь я наконец могу объявить законного наследника престола отныне и навсегда - Ивана Филаретовича Васильчикова, который является правнуком царевича Алексея и старшим сыном той линии Романовых, которая, по мнению почившего царевича, должна была вернуться на престол российский. Свидетельством принадлежности к дому Романовых и к линии последнего русского царя служит справка из института генетики имени Вавилова...
Комарику так и не дали закончить речь. Зал взорвался овациями. Это не было рефлекторной реакцией публики на окончание выступления, ибо то, о чем сказал жандарм, ставило каждого перед непростой задачей: обманывали до сих пор, не обманут ли и теперь?
Но тот искренний испуг и удивление в глазах мальчика, его руки, прижимавшие к груди подарок, и самое главное - широкая ладонь недавнего "государя" на плече наследника, убеждали чуть ли не лучше аргументированной речи жандарма.
- Мальчик? - Тульский в глубоком трансе подошел к наследнику и попросил подойти ближе. - Ваня, ты и вправду - потомок Алексея?
- Не знаю... - Ваня послушно высвободился из объятий отца и Юрана и подошел к лидеру "монархов". - Но я тоже отвечу за все.
- Согласен. - Тульский схватил его за горло и взвизгнул: - Никому не двигаться, я - наследник престола.
- Дядя, я тебя затопчу! - Юрана едва удерживали Комарик с камергером. Инженер медленно двигался в сторону Тульского. - Какой ты наследник, ты на себя посмотри, быдло.
- Молчать! - Губы главного монархиста страны задрожали. - Я наследник. Вы - младшая ветвь, щенки, ублюдки.
- Спокойно, Владимир Владимирович, мы слушаем. - Комарик решил тянуть время. Похоже, Юран оказался прав - вот он, заказчик. А какой мотив - занять трон... Что там Исаев о дворцовых переворотах говорил?
- Мой дед - Владимир Ульянов, вам это ни о чем не говорит? Только не говорите, что он хотел ввергнуть страну в хаос, у него была особая миссия, с которой не справился его брат Александр - он должен был вернуть трон нам, потомкам Александра Первого. Я - праправнук Александра.
- Старца Федора Кузьмича?
- Да, он же государь Александр Первый Павлович. Он очень тяготился тем, что взошел на престол через кровь своего отца, и ушел от дел, став святым старцем. Но, пока он не попал в Пермскую губернию, откуда его сослали за бродяжничество в Томск, у него в Симбирске родился сын. Разумеется, незаконно, и его выдал за своего сына Николай Ульянов, верный царю Александру. Илья Николаевич родил троих сыновей, но лишь Владимиру удалось в какой-то мере вернуть престол... У него родился сын Владимир, потом я, и кровь Романовых во мне старше, чем в этом мальчишке, по закону престолонаследия...
- Ваш дед попрал все законы, велев расстрелять царскую семью, - сказал ротмистр.
- Не вам судить Романовых. Младшая линия была слаба, она захирела от родственных браков и отдала власть выскочке Столыпину. Мой отец тщетно пытался закончить дело моего деда, но, как сейчас оказалось, его просто обманывали. Что же, обман раскрыт, трон ждет законного наследника. Извини, мальчик, я верю, что ты не хотел занять мое место, но ты ничего не сможешь исправить, так что...
Тульский замолчал. Видит Бог, если бы не приступ ригидности, он смог бы сориентироваться в обстановке и подождать до лучших времен, и кто знает, может, наконец, кто-нибудь из потомков старца Федора Кузьмича и воцарился бы на российском престоле, но история, к счастью, не знает сослагательного наклонения.
Если говорить коротко, то в тот момент, когда Тульский собирался убить Ваню, снимавший эту безобразную сцену Саша Призоров, которого зачастую звали просто трупоедом, опустил на череп Владимира Владимировича свою видеокамеру.
- Обалдеть! - присвистнул Юран, глядя на брызнувшую в разные стороны электронику и оптику.
- Георгиевский крест, - констатировал Комарик. - Кстати, Юран, ты свободен.
- ... твою мать! - Призоров совсем забыл, что последние десять минут снимал только на флэш-диск, не дублируя сигнал на электронную почту.
(Позднее, в интервью каналу Си-эн-эн Саша Призоров ответит на вопрос, почему он это сделал и почему потом ушел с репортерской работы.
- Я... - Молчание. - Словом... - Молчание. - Дурак не поймет, а умный не скажет.)
А Ваня жался к отцу. Слава Богу, пока можно было.
Пятнадцать лет спустя
- Ну ты, конь, готов? - Полковник пихнул рыжего мужичину с залихватски подкрученными усами в плечо. - Пора уже.
- Так точно, мелочь гнусная. - Желтые прокуренные зубы старшины запаса Возницкого действительно походили на лошадиные. И ржал он по-конски.
- По-олк! К торжественному маршу в честь восшествия на трон его императорского величества Иоанна Седьмого товсь! Шаго-ом арш!
Цок-цок-цок. Справа - Александровская колонна, за ней - Лючия с жеребятами, слева - Зимний с Ваней на балконе, в центре - мечта Юрана Возницкого: пройти маршем по Дворцовой площади. Правда, не капитан, но зато полковника спокойно гнусом назвать может, и тот лишь посмеется.
А там, на балконе: спаситель Петрограда от яростного гада да здравствует Ваня Васильчиков.
- Здрав-жла-ваш-императ-велич.
Ура!