— Я мало что о вас знаю, но не слышал о такой способности. Просто о том, что метаморфы могут принимать облик любого человека. Может, поэтому когда-то им и запретили появляться среди людей — вы же идеальные шпионы, и всё такое.
— Может быть. Только не все так могут, далеко не все. Большинство — вообще ничего не могут, другие — лишь немного менять черты лица — ну, морщины убрать, волосы завить, цвет глаз сменить. Тех, кто действительно, может словно бы становиться другим человеком — полностью меняют внешность, а с ней и всё остальное — голос, походку, совсем мало. Они же могут трансформировать части тела по отдельности — вытянуть ноги, если нужно перешагнуть большую лужу, уменьшить руку, чтобы достать что-то, упавшее в щель — ты это видел, когда я обрабатывал твои раны.
— А превращаться в животных?
— Таких единицы. Большинство из них занимает высокие посты в совете при нашем короле. Они — элита. Хотя мне не очень понятно — почему. Ведь способность к физической трансформации мозгов-то не добавляет. Знания, мудрость — всё это наживное, и порой тот, кто и цвет волос сменить не в силах, гораздо умнее того, кто может в зверя превращаться. Но чем меньше способностей — тем метаморф считается бесполезнее. Так сложилось исторически.
— Похоже, тебе прямой путь в советники короля, так? Или ты состоял в том совете? Тогда почему ушёл и скрываешься?
Недосказанность повисла в воздухе. Скрываются обычно преступники. То есть, вывод напрашивался сам собой. Неправильный вывод.
— Я не совершал никакого преступления. Кроме, разве что, незаконного пересечения границы. И в совете я не был. Туда попадают метаморфы не моложе восьмидесяти лет, то есть, в полном расцвете физических и умственных сил. А мне лишь девятнадцать. У меня была другая причина для побега, личная.
— Не хочешь рассказать?
— Нет. Не сейчас. Это… болезненные воспоминания.
Я почти не солгала. Всегда неприятно сознавать, что для собственных родителей ты лишь разменная монета только потому, что родилась дочерью, а не сыном. Дочь нужна лишь для того, чтобы продать её замуж подороже, в зависимости от её способностей. Я, относящаяся к третьей категории — как они считали, — стоила дорого. И в мужья мне выбрали того, кто готов был больше заплатить за хорошие гены, которые я могла бы передать его детям. Личностные, моральные и физические качества претендента в расчёт не брались, знатность и богатство, да сумма выкупа — вот что было главным.
Меня передёрнуло от воспоминаний о первой и единственной встрече с сыном герцога Кенастонского, которого мне представили в качестве жениха, так же поставив в известность, что свадьба через месяц.
Спустя две недели я уже шагала по человеческому королевству, прочь от своей прежней жизни. И старалась вспоминать о ней как можно реже.
— Прости. Я не хотел лезть тебе в душу.
— Давай лучше спать. Завтра нужно встать пораньше.
— Да, конечно. — И через несколько секунд дракон уже тихонько сопел. Бедняга, насколько же он слаб.
Я тоже быстро уснула — день был не самым простым, даже сильное и неутомимое тело орка нуждалось в отдыхе.
Разбудил меня звук грома, пока ещё далёкого, и редкие, но крупные капли, упавшие на лицо. Быстро накрыв Вэйланда плащом с головой, задумалась. Если хлынет ливень — а он скоро хлынет, я уверена, — плащ дракона не спасёт. Он промокнет и заболеет, что в его положении может стать фатальным. Деревья вокруг могли бы защитить от небольшого дождика, но уж точно не от ливня. Делать какое-нибудь укрытие нет времени, ни жилья, ни пещер поблизости нет, это я выяснила ещё днём, летая орлом и разведывая маршрут.
И тут меня осенило. Быстро удрав в кусты и раздевшись, приняла облик, уже однажды выручивший меня в, казалось бы, безнадёжной ситуации. Собрав свою одежду, котомку, а так же седельную сумку — она хоть и пустая, но не хотелось бы, чтобы она промокла, — сложила всё это возле Вэйланда, который так и не проснулся, легла рядом и, раскрыв огромные крылья, сделала над нами что-то вроде домика или палатки. Не сразу, но мне удалось сложить их так, чтобы ни одной щёлочки над нами не осталось, и в тот же миг небеса разверзлись.
Ливень хлестал по крыльям, но я не чувствовала ни холода, ни каких-то других неприятных ощущений. Гром погремел и почти стих, гроза ушла, но дождь продолжал идти. Убаюканная его шелестом, я вскоре вновь уснула. И проснулась, лишь услышав удивлённый голос Вэйланда:
— Как ты сюда попала, малышка?
Глава 2. Прошлое
«Малышка?» — мысленно ахнула я, пытаясь понять, чем себя выдала.