Птолемей с волнением в голосе проговорил:
– Спасибо всем за поддержку, верные мои соратники. Кипрская война проиграна… На нас легла священная обязанность позаботиться о судьбе государства.
Ко всеобщему удивлению и радости голос полководца становился все уверенней и уверенней.
– Мы обязаны обеспечить безопасность жителей Египта. Антигон не дремлет и скоро подступит к нашим границам. Я не допущу, чтобы Антигон торжествовал победу!.. Антигон и его сын Деметрий еще будут просить у нас пощады…
Властную речь Птолемея, его тон, не допускающий возражений, возвращали военачальникам уверенность, они спокойно сидели перед ним, положив руки на рукоятки мечей.
Птолемей обвел взглядом присутствующих и продолжал:
– Сейчас Антигон будет стремиться окончательно сломить нас. Антигон и Деметрий не будут медлить. Мы должны быть готовы к отражению их натиска.
Он остановил свой взгляд на Филокле, как бы испрашивая у него совета. И Филокл понял и тут же поддержал eго:
– Необходимо стянуть все войска в дельте Нила. Закрыть главные гавани, чтобы пресечь любую попытку врага высадиться на берег или переправиться через Нил.
Птолемей жестом остановил Филокла.
– Я согласен с тобой, Фмлокл. Ты угадал мои мысли. Но главное, мы не должны выступать навстречу противнику для битвы в открытом поле. Антигон стремится соединить в своих руках всё царство Александра. Он надеется, что я, Птолемей, после поражения и потери морских сил откажусь от всякого сопротивления и подчинюсь ему.
Многие в один голос воскликнули:
– Птолемей, Египет богат и предан тебе!..
– Знаю и поэтому не чувствую себя уничтоженным. Я не стремлюсь, как Антигон, стать повелителем всего. Но я останусь повелителем Египта, таким повелителем, каким для целого мира мог быть только Александр!.. За это я готов биться до последней капли крови.
Десятки военачальников преданно смотрели на своего кумира.
– Мы будем с тобой до конца и в победах, и в поражениях.
Птолемей не сомневался в искренности чувств своих единомышленников.
Отпустив всех, Птолемей долго, неподвижно сидел в кресле.
Наступила полночь.
Он не слышал, как вошел жрец Тимофей из Элевсина.
– Птолемей, тебе надо отдохнуть перед началом новых свершений…
– Новых свершений? Что ты имеешь в виду?
– Я только что исследовал расположение небесных светил.
– Что же сулят мне звезды?
– Горизонт временно затемнен, но совсем скоро он прояснится. Ты обретешь долгую и счастливую жизнь, исполненную славы и почета. Ты будешь первым царем новой македонской династии. Египет вновь обретет былое могущество.
Жрец замолчал. Молчал и Птолемей, обдумывая услышанное. Наконец Тимофей первым прервал молчание.
– Что на свете ты любишь больше всего, Птолемей?
Птолемей сидел, глубоко задумавшись, не отвечал.
– Власть, женщин, этот дворец, этот город, Египет, твоих друзей? – не отступал от Птолемея жрец.
И Птолемей, неожиданно для самого себя, признался:
– Строить и писать.
– Я знал, что ты хочешь поведать потомкам о деяниях великого Александра.
– Это моя страсть…
– Ты, доблестный полководец, занимаешься этим, чтобы поделиться своими размышлениями?
– Я – полководец по необходимости. – И, подумав, признался. – Правдивый образ великого Александра – это и есть моя великая любовь, о которой я хочу поведать грядущим поколениям.
Птолемей снова замолчал, затем провел руками по лицу, словно снимал с него маску, которую носил весь день, и неожиданно спросил:
– Ты знаешь учение Каббалы о множестве наших жизней?
– Да, оно говорит о том, что душа человеческая претерпевает множество изменений после смерти и воплощается в разных существах.
– А я верю в совсем другое…
– Во что же ты веришь?
– В то, что во мне сейчас, именно сейчас, множество жизней.
Оба пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Я перестаю быть многоликим каждый вечер, когда мне удается писать, когда я снова становлюсь тем молодым Птолемеем, братом, другом и соратником Александра. И еще, когда я мечтаю о строительстве в Александрии самой большой в мире библиотеки, – в которой будут собраны все литературные сокровища.
– Ты построишь такую библиотеку и прославишь свое имя на века…
– Если бы успеть и не тратить время на бессмысленные войны… – И снова повторил. – Я полководец по необходимости.
Далеко за полночь Птолемей, утомленный, вернулся в свои покои, где его о нетерпением ждала Вереника.