— Сектумсемпра.
Заклятие отскочило, но краем полоснул по запястью, и с него сорвались первые почти черные капли крови. Скоро она потекла быстрей, и Гарри, опустив руку в воду и слабея, прикрыл глаза. Сильно хотелось спать.
Вся беда заключалась в том, что он не кричал и не звал на помощь в этот миг, а ощущал себя вполне уверенно и даже спокойно. И если к Снейпу Волдеморт ворвался, потому что почти физически ощутил отвращение мальчика и его зов о помощи, то сейчас Поттеру помешала исключительно неудача в виде Грегори Гойла, который, измазавшись в перегное на занятиях у профессора Спраут, как раз искал место, где бы почистить мантию и вымыть ботинки. Само собой, этим вполне можно было заняться и в предваряющем ванную помещении, где стояли в ряд рукомойники, но заметив, что там, где стоит ванна, кто-то есть, он заглянул туда со смутной надеждой на то, что там будет плескаться какая-нибудь хорошенькая сокурсница. Однако его ждало разочарование, а потом — испуг. Гарри он узнал сразу, хоть тот был и без очков.
— Эй, “избранный”, этой ванной обычно не пользуются… Ты что, спишь?
Гойл приблизился и увидел непривычный цвет воды, а потом бегом бросился прочь невзирая на то, что ботинки так и оставляли на полу грязные следы. Декана Снейпа, к которому он хотел обратиться, нигде не было, равно как и прочих наставников, и он едва отыскал их в большом зале: там явно творилось нечто из ряда вон, судя по собравшимся в круг преподавателям и студентам. Он с недоумением дёрнул за рукав одного знакомого: “Дуэль”, — объяснил он. Грег успел мимолетом пожалеть, что не посмотрел на бой, который кончился, зато успел, открыв рот, увидеть упавшего на пол декана и покидавшего помост Волдеморта, потом сделал неуверенный шаг к нему.
— Профессор…
— Не думаю, что он готов тебя выслушать и уж тем более — ответить, — оборвал его Волдеморт и, развернувшись, крикнул кому-то: — Колдомедика! Позовите мадам Помфри!
Раздался протестующий возглас Снейпа, который кое-как привстал с пола, опираясь на локти, с другой стороны послышалось злое рычание Блэка, которого удерживали двое других магов, а Гойл так и стоял с разинутым ртом, заступив дорогу темному лорду.
— Ну, чего тебе?
Парень поспешно отступил и опустил взгляд под пронзительным взором.
— Там это… Поттер… — выдавил он. И шепотом добавил: — Ему плохо.
Волдеморт посмотрел на него несколько страдальчески, отчего тот совсем смутился, решив вдруг, что убить Поттера в ванной было хитрым планом, и добавил:
— Простите, сэр, если сказал лишнее.
— Все нормально, — процедил темный лорд до крайности зло, и Грегу Гойлу потребовалось время понять, что злость эта относится не к нему.
Гарри очнулся в месте достаточно темном, но не черном, скорее, просто отделанном в мрачных тонах, насколько он мог судить своим не самым острым зрением. Темнота, охватывающая его, была мягкой и расслабляющей. Он захотел повернуться на другой бок и сжаться, как привык — не вышло. Поэтому он, поерзав, снова провалился в дремоту и валялся так довольно долго. На следующий раз солнце светило ярко, а зрение стало чётче, и он точно видел оконный проем вдали, и драпировки на балдахине постели, и колонны в ряд по двое вдоль стены, и змеек из камня, что вились по ним: ему смутно казалось, что он все же в Хогвартсе, но где конкретно — понять не мог. Он поозирался, хотел встать и обнаружил, что привязан к постели магическими силками, которые сильнее всего походили на подвижные лианы или гибкие черные веревки, которые растягивались, но не отпускали и не позволили встать — лишь сесть. Позвав на помощь хоть кого-нибудь, он не услышал в ответ ничего, вновь забрался под одеяло и, пользуясь тишиной и спокойствием места, поспал ещё, пока возле постели не заменил домовик с подносом.
— Гарри Поттер, сэр, поправляйтесь. Добби очень жаль, что не смог помочь вам…
— Брось, Добби. Все это лишь моя собственная слабость и моя вина. Скажи лучше, что за место? Где я? — спросил Гарри, отпивая какао из теплой кружки. Рука сама тянулась к остальной снеди.
— Вы в кабинете директора, который сейчас стал принадлежать лорду Волдеморту. Точнее, в его покоях. Он сказал, вы больны и он никому больше не может доверить присмотр за вами во всем чертовом замке. Так и сказал, сэр.
Гарри нагнулся к домовика и тихо прошептал:
— Ты меня можешь освободить?
— О, я буду рад вам помочь, сэр! Это всегда честь, и пусть темный лорд строго-настрого запретил помогать или освобождать вас, я вытерплю от него любое наказание, лишь бы вы, сэр…
— О, нет-нет. Так не пойдет. Я останусь лучше тут, — быстро сказал Гарри.
Позавтракав и пролистав учебник, он ощутил снова накатившую усталость и чуть было не уснул в третий раз, если б его снова не отвлекли шаги — в этот раз поступь была тихой и размеренной.
— Я бы, конечно, мог начать на тебя кричать или пытаться воззвать к твоему разуму, но не буду, поскольку нужного действия это не возымеет.
Волдеморт возвышался над ним, смотря сверху вниз, потом склонился к самому лицу Гарри и присел возле постели.
— Впрочем, у меня есть чем тебя порадовать: осмотры прекратятся. Я не намерен доверяться кому-то, кроме себя, раз уж один кретин вымещал на тебе свои обиды, а другой даже не смог приглядеть за парнем.
— Я его обманул, сэр. И сбежал сам.
— Это говорит плохо о нем, а не о тебе.
— Не прогоняйте его! — взмолился Гарри.
— Что? Нет, хотя я охотно вернул бы его в стан учеников: по уровню ответственности он скорее сам подросток, а не взрослый человек.
— Нам нравились его уроки, пожалуйста!
— Речь не о нем и не об его талантах. Не собираюсь я делать ему ничего дурного — и успокойся, будь добр.
Гарри сел рядом.
— А что со Снейпом?
— О, твой дорогой крестный рвался растерзать его. Но, учитывая, что Северусу и без того досталось от меня, я не позволил. Думаю, их занятия должны проходить в максимально удаленных друг от друга аудиториях. Я даже зачаровал лестницы так, чтобы туда, где где идет один, не мог попасть другой.
Невольно захотелось улыбнуться, но улыбка вышла страдальческой.
— Удивляюсь, что вы так заботливы. Раньше вы казались мне монстром.
— Я им и был. Скитаясь бесплотным духом, потерять разум гораздо легче. И я жаждал мести. Но пребывание среди других магов сильно меня отрезвило. Я ведь хотел нового мира не из жестокости, а потому что видел: старый мир насквозь прогнил. И убедился ещё раз, когда понял, что старый интриган выставляет против меня мальчишку.
Гарри подумал, что этот человек и впрямь проявил больше заботы, чем кто угодно другой — это был порыв, который пришлось почти насильно подавить, напомнив себе, сколько магов и магглов погибло и скольких пытали его приверженцы. Но он решил пока придержать выяснение отношений: сейчас было не время и, как подсказывала Гарри интуиция, со временем Волдеморт обьяснит ему причины действий сам. Да и если он хотел воздействовать на него, начинать с обвинений было не лучшей тактикой. Поэтому он только и сказал, что ещё одно тихое “Благодарю, сэр”.
Ладонь Волдеморта накрыла его собственную. Захотелось вздрогнуть, а вместе с тем этот жест словно сковал его, и Гарри замер, забыв обо всем. До этого он хотел обрушить на голову мага свое возмущение, гневно спросить, почему он привязан, зачем его держат здесь, но теперь просто проглотил эти слова. Да ответы и так были ему ясны: вторая попытка покончить с собой за год. Только отчего темный маг так с ним носится? Мальчик испытующе глянул на него. Волдеморт не выглядел лживым, не было на его лице насмешки, но не казалось оно и бесстрастным. Нет, на нем лежала тень глубокого чувства, но слишком сложного, чтобы распознать все его оттенки.