— Снейп. Сейчас снова скажет, что я к вам льну.
— Он и тебе это говорил? Я приказывал ему угомониться, но, раз так…
— Погодите, сэр. У меня есть план получше. Я отойду, а как он подойдет, нарочно обниму вас, а вы скажите что-нибудь приятное.
Волдеморт расхохотался бесхитростному с своём желании позлить зельевара мальчишке. Но охотно согласился и даже погладил со всей слабо поддающейся ему нежностью, что стало заметнее, чем накануне. Снейп бросил на них взгляд, как и задумывалось. На лице его возникла смутная брезгливость: по крайней мере, рот скривился. Весь его облик выражал скрытое сомнение и немного презрения. Зато Тёмный лорд, поднявшись на помост, где стоял стол для учителей, подозвал Гарри к себе, указывая на пустующее место рядом. И Гарри охотно сел, еле скрывая желание кинуть насмешливый взгляд на Снейпа. Нет, нет, надо сохранять серьёзность! Поэтому он живо напомнил себе, чем оборачивались прежние их вынужденные встречи, едкий тон, безжалостность насмешек и сразу ощутил прилив злости. Поджав губы, чинно сел рядом с темным лордом, медленно принявшись за говяжью отбивную, и ел медленно, церемонно, разрезая её на мелкие кусочки. Снейп не обращал на него внимания, как казалось, и потому довольно скоро Гарри почувствовал себя спокойнее; его мало трогали даже смешки из зала — многие сейчас, наверное, окончательно решили для себя, что он — предатель, и больше не подадут ему руки. Ведь Волдеморт посадил его рядом с собой, а значит, указал на особый приближенный статус… Правда, в этот день зал был почти пуст: многие отпросились ещё вчера и давно уехали, другие все были в предвкушении встречи с родными и близкими и потому не обращали внимания ни на что. И Гарри напомнил себе об этом: конечно, у них есть дом, где их ждут. А его, Поттера, дом — это школа. Так же, как и для юного Тома Реддла когда-то. Может, поэтому они так похожи? Память заставила провести ассоциацию между собой и ним? Гарри немедля захотелось расспросить, что произошло между ним и Дамблдором когда-то и отчего тогда давно директор отказал ему в месте преподавателя Защиты от Темных Сил, но при всех не решился: ему казалось, то разговор долгий и не публичный, — а потому он продолжил завтракать.
Напрасно он думал, что Снейпу нет никакого дела и ничего, кроме презрения, он не испытывает. Нет, профессор зельеварения искоса оглядел мальчишку Поттера, как он мысленно называл его, и сделал свои выводы. Увиденное его удивило — раньше ему казалось, что Поттер не меняется совершенно и растет точной копией собственного отца, но теперь начало проглядывать нечто иное, не родственное, а скорее приобретенное. Мальчик был невысок, излишняя худоба компенсировалась изящным сложением, и становилось видно, что долговязым громилой ему не вырасти; то же самое прослеживалось и в чертах лица. Но, что самое удивительное, он обнаружил вдруг его сходство с самим Волдемортом: сейчас, когда они сидели один подле другого, это особенно бросалось в глаза, и мальчик выглядел совершенно как его сын, его младшее “Я”, и был так же серьезен, почти мрачен, и выражение его полудетского пока личика было сдержанным и задумчивым, но взгляд казался глубоким. В действительности внешне их роднили разве что одинаковые черные мантии, темные волосы и бледное лицо, — говоря вернее, Снейп помнил Тёмного лорда таким и думал, что в юности Том Реддл был бы очень похож на него. Это было короткое и мимолетное ощущение, скоро скрывшееся за его обычной каждодневной раздражительностью.
Что касалось Гарри, то он скоро поднялся, бросив последний взгляд на Волдеморта: тот попрощался с ним одним кивком. Впереди его ждала семестровая контрольная, и он почти сразу погрузился в записи, старясь лихорадочно повторить всё, что помнил: как ни странно, в этом семестре все свалившееся на него и отчуждение между ним и друзьями помогло ему погрузиться в учебу, и он методично решал одну задачу за другой. Но если первые два занятия отвлекли его, то после день стал тянуться невыносимо долго. Немного развлекали вопросы сокурсников, касавшиеся того, почему Волдеморт позволил ему сидеть рядом, но Гарри решил не говорить о планах и отнекивался, сказав, что тот сам позвал его. А сам гадал, заберет ли его Темный лорд сегодня, позволит ли впрямь заняться защитой от магических преступлений, или стажировка будет скучной, с обязанностями вроде оформления документов? В злобный план со стороны Волдеморта он почти не верил и вообще ждал от него, только лишь чтобы тот довел его до отдела по борьбе с магической преступностью. Главный мракоборец, Кингсли, должен помнить его и наверняка отнесется хорошо; с другой стороны, он так осторожен… Вспомнил Гарри и Аластора Грюма. Потом на ум ему пришло, что это будет первый раз за полгода, когда он покинет стены школы: кто знает, сколько всего поменялось? Вполне возможно, он лгал, или прогнал прочь тех, кто когда-то боролся с ним и его соратниками… Это было бы неприятным открытием. Но, к его счастью, долго терпеть не пришлось. По окончании последней пары Гарри встал и отправился с твердым намерением дождаться Волдеморта. Немного поколебавшись, куда пойти, выбрал место, где кабинет директора сторожила горгулья, сидевшая у подножья лесенки, что вела наверх. Двухчасовое ожидание было вознаграждено, и он увидел, как быстро приближается из-за угла фигура в черном.
— Ах вот ты где.
— Я вас жду, сэр. Вы же обещали.
— Подожди немного здесь, — остановил его Волдеморт к его разочарованию.
Впрочем, спустился обратно он довольно скоро, и оба отправились наружу.
Там, несмотря на позднее время и холодный ветер, их встретили объятия зимы, всегда завораживающей, особенно если видишь её редко, и Гарри с удовольствием шёл по заснеженному полю, прочь от Хогвартса к Запретному лесу.
— Думаю, единороги и кентавры не будут вам рады.
— Ну, последних я наделил правами, соответствующими их интеллекту, так что им обижаться не на что. Но далеко вглубь мы не пойдем, трансгрессируем прямо отсюда, — ответил Волдеморт, вынимая палочку.
Вихрь полёта — и через секунду Гарри обнаружил себя на открытой площадке на вершине какой-то башни; место это казалось совсем не знакомым, хотя внизу простирался, судя по ярким огням до самого горизонта, Лондон. С площадки вниз вела узкая винтовая лестница, и, стоило выйти в коридор и увидеть черно-белый строгий рисунок плитки на полу и эмблемы Министерства на стенах, как стало ясно, что они в Министерстве.
— Сэр, я хочу спросить… С вами боролся не я один, мракоборцы тоже.
— Ты прав, твой друг Кингсли был настроен достаточно негативно и покинул пост по собственному желанию. Его место занял Нотт. Однако многие из старой гвардии, так сказать, остались, так что не переживай — будет у кого набраться опыта.
— Всё равно жаль, — ответил Гарри. Он хотел бы сказать много чего ещё, но промолчал. Волдеморт, однако, склонился к нему, уловив эти мысли.
— Хочешь напомнить мне, что я преступник и всё мое окружение — преступники? Гарри, но так происходит всегда: для старой власти желающие избавиться от неё всегда идут против закона.
— Но убийства! А мои родители? О них вы забыли?
— Тогда я боролся с избранным, то есть с тобой, и хотел власти над магами. Хотел добиться её любой ценой. Постепенно я понял, что сила и угрозы — не лучший выход; наверное, это последний урок, что преподал мне твой любимый Дамблдор. Твоих отца и мать это, безусловно, не вернет. Но, если тебя обрадует, я не позволяю бесконтрольно лишать жизни магов и маглов: первых — потому что не хочу проливать ни капли магической крови, вторых — потому что не хочу новой “охоты на ведьм”.
— Что ж, хотелось бы верить.
— Ну, я не собираюсь тебя бросать. Ты ведь чувствуешь нашу связь. И, смею надеяться, не ненавидишь меня, — и с этими словами он склонился к мальчику, к тому самому мальчику, которого с недавних пор мысленно называл “своим”, и взял его руку в свою, чуть сжав. — Я думаю, тебя ждёт большое будущее.